Обсудив все, они решили принять условия Скряги, пока не предоставится возможность найти работу где-то в другом месте.
Так как Оуэну нужно было сходить в контору посмотреть обои, предлагаемые Хантером, он пошел туда вместе с Ньюменом, который отправился получать расчет. Нимрод уже их ждал, и деньги были приготовлены в конверте. Он вручил его Ньюмену. Тот, не проронив ни слова, взял конверт и вышел.
Скряга, порывшись в старых обоях, выудил целую кучу рулонов, однако Оуэн, осмотрев их, сказал, что они для него не подойдут. После некоторых препирательств Скряге пришлось выписать немного плотной бумаги, которую Оуэн получил по дороге домой у торговца канцелярскими принадлежностями.
На следующее утро Скряга явился в «Пещеру» в страшной ярости и устроил Крассу разнос. Он сказал, что мистер Раштон жаловался на отсутствие дисциплины, а Крассу велел передать всем рабочим, что пение во время работы отныне категорически запрещено и нарушивший это правило будет немедленно уволен.
* * *
В течение последующих дней Нимрод несколько раз заходил к Оуэну домой, чтобы посмотреть, как продвигается работа, и убедить его не слишком стараться.
Глава 17
ПРЕПОДОБНЫЙ ДЖОН СТАРР
Мам, который час? − спросил Фрэнки в субботу сразу же после обеда.
− Два часа.
− Ура! Еще час, и придет Чарли! Мне так хочется, чтобы было уже три часа, а тебе тоже хочется, мама?
− Нет, милый, нет. Ты же еще не одет.
Фрэнки скорчил рожицу.
− Можно мне не надевать мой бархатный костюмчик? Можно, я пойду вот так, как сейчас? Можно, мам?
Этот коричневый бархатный костюмчик Нора сшила из своего старого костюма, выбрав наименее потертые места.
− Нет, нельзя. Если ты пойдешь так, как сейчас, все на тебя будут пялиться.
− Ну, ладно, переоденусь, − покорно проговорил Фрэнки. − Только тогда уж лучше сразу начинай.
− У нас еще много времени, а если ты испачкаешься, мне придется опять тебя переодевать. Поиграй немножко, я кончу стирать и тебя одену.
Фрэнки ушел в комнату, и Нора услыхала, как он роется в ящике со своими сокровищами. Однако минут через десять он снова вернулся на кухню.
− Мам, еще не пора?
− Нет, родной, еще рано. Не бойся, мы все успеем.
− А вдруг ты забудешь?
− Не забуду. У нас полно времени.
− Знаешь что, одень меня сейчас. А то вдруг у нас часы отстают, или на костюмчике пуговицы оторвались, ты их станешь пришивать, и столько времени уйдет, или чулочки потеряются, а пока ты их будешь искать, придет Чарли, увидит, что я не готов, и не станет ждать.
− Да-да, мой милый! − сказала Нора, делая вид, что испугана таким количеством неприятных возможностей. − Придется уж сразу тебя одевать. Ты, видно, не оставишь меня в покое. Но запомни: тебе придется смирно сидеть и ждать прихода Чарли, потому что я не собираюсь еще раз тебя переодевать.
− Я могу сидеть спокойно, − гордо заявил Фрэнки. − Это очень легко.
− Я не возражаю против костюмчика, − сказал Фрэнки, когда мама умыла его, переодела и начала причесывать. Она расчесала его волосы, пригладила их щеткой и завила длинными золотистыми локонами, намотав на пальцы. − Единственное, чего я не люблю, это причесываться. Знаешь, все эти локоны не очень-то и нужны. По-моему, у тебя будет гораздо меньше хлопот, если ты их просто обрежешь.
Нора не ответила: она не хотела уступать этой часто повторяющейся просьбе. Ей казалось, если она обрежет Фрэнки волосы, он станет другим − более независимым и взрослым.
− О себе не хочешь думать, так подумай обо мне. Из-за этих длинных волос большие мальчики не хотят со мной водиться и дразнят меня девчонкой. А иногда подкрадываются сзади и дергают меня за волосы. Только вчера мне пришлось подраться из-за этого с одним мальчишкой. Даже Чарли Линден смеется надо мной, а он мой лучший друг, конечно, после тебя и папы. Почему ты их не обрежешь, мам?
− Я их обрежу, как обещала, после твоего дня рождения.
− Скорей бы он пришел, этот день. Ой, мам, что такое? Почему ты плачешь? − спросил Фрэнки и тоже заплакал, испугавшись, что чем-нибудь обидел маму. Он стал ее целовать и гладить рукой по лицу. − Что с тобой, мама?
− Я подумала, что когда тебе пойдет восьмой год и ты станешь стриженый, без локонов, ты уже не будешь малышом.
− Но я и сейчас уже не малыш, ведь правда? Вот посмотри!