Несомненно, многие из вас заметили, в каком неподобающем состоянии находится наша церковь. Пол во многих местах поврежден, стены давно пора штукатурить и красить, кое-где надо заделать щели, чтобы не было сквозняков. Скамьи и стулья следует покрыть лаком, они в совершенно неприличном состоянии.
А посему, по благом размышлении и помолясь, решено было открыть подписной лист, и, хоть времена сейчас тяжелые, мы надеемся, что нам удастся собрать необходимую для ремонта сумму. Так вот, пусть каждый из вас возьмет одну из этих карточек и обойдет всех своих друзей. Посмотрим, сколько вы сумеете собрать. Не важно, если сумма будет небольшая, маленькие суммы тоже будут приняты с благодарностью.
Надеюсь, вы сделаете все, что в ваших силах. Просите у всех знакомых, не бойтесь обращаться к беднякам, внушите им, что, если они не могут дать тысячи, пусть внесут свою скромную лепту. Просите каждого! Вначале обращайтесь к тем, в ком вы уверены, затем к тем, в которых сомневаетесь, и, наконец, к тем, кто, по-вашему, вам откажет. Вы будете поражены, увидев, сколь многие из этих последних пожертвуют крупные суммы.
Если ваши друзья очень бедны и не в состоянии дать сразу много денег, можно приходить к ним с карточкой для сбора пожертвований каждую субботу после полудня. Обращаясь с просьбой к другим, не забывайте и сами сделать взнос. Немного усилий, и эти пенсы и полупенсы, которые вы так часто тратите на конфеты и другие бесполезные вещи, послужат доброму делу.
Здесь святой человек снова сделал паузу: внутри шара раздалось рокотанье и бульканье, за которым последовали извержения газа через предохранительный клапан. Рыгнув, ревнитель самоотречения продолжал:
− Все, кто хочет собирать пожертвования, пусть останутся на несколько минут после занятий, когда брат Хантер, любезно согласившийся взять на себя обязанности казначея этого фонда, подготовит карточки.
Мне бы хотелось сказать здесь несколько слов благодарности брату Хантеру за тот огромный интерес, который он проявил к этому делу, и за все заботы по сбору пожертвований, которые он взял на себя.
Эта похвала была вполне заслуженна, Хантер и в самом деле немало потрудился над планом в надежде заполучить подряд на ремонт для Раштона и два с половиной процента дохода для себя лично.
Затем мистер Белчер положил карточку на стол, взял один из молитвенников и произнес начальные слова псалма. Дирижируя, он размахивал жирной, дряблой рукой, а в другой руке держал молитвенник.
Когда замерли последние слова, он закрыл глаза. На устах его заиграла улыбка, он вытянул вперед правую руку ладонью вниз и изрек:
− Помолимся господу нашему.
Все присутствующие с шумом опустились на колени. Долговязое тело Хантера заняло много места, оно распростерлось возле одной из скамеек, ноги растопырились по полу, а огромные руки обхватили скамейку. Веки его были плотно сомкнуты, и выражение глубокой скорби запечатлелось на длинном лице.
Миссис Старвем была так жирна, что опасалась становиться на колени. Она знала, что если сделает это, то не сможет подняться. Поэтому она пошла на компромисс: сдвинулась на самый краешек сиденья, локтями облокотилась на спинку стоящей впереди скамьи и спрятала в ладонях лицо. Это было очень крупное лицо, но и руки ее были достаточно большими, чтобы его закрыть.
В самом конце зала склонила колени бледная, худенькая женщина лет тридцати шести, одетая очень бедно. Она вошла во время пения псалма. Это была миссис Уайт, мать Берта Уайта. Когда умер ее муж, церковный совет решил облагодетельствовать вдову и поручил ей работу прислужницы в церкви, за которую ей платили шесть шиллингов в неделю. Ей, разумеется, не могли предложить полной рабочей недели. Предполагалось, что она будет где-нибудь подрабатывать, а в свободное время трудиться в церкви. Работы не так уж много: если нужно, протопить печи, по мере надобности подмести пол и вытереть пыль в церкви, в комнатах церковного совета и воскресной школы, разложить по местам молитвенники и так далее. Когда члены совета собирались на чаепитие, что случалось раза два в неделю, надо было составить столы, накрыть их скатертями, придвинуть стулья, а затем под наблюдением мисс Дидлум или еще какой-нибудь почтенной леди приготовить чай. На следующий после чаепитий день дел у нее хватало − перемыть посуду, поставить на место столы и стулья, подмести полы и все убрать, но предполагалось, что сверхурочная работа вознаграждается оставшимися после пиршества сластями. Эти объедки действительно были желанной заменой хлеба с маргарином, которыми обычно пробавлялись миссис Уайт и Берт.