Ребенок спал в колыбели. Слайм уже поднялся в свою комнату, а Рут шила возле камина. Стол был накрыт на двоих − она еще не пила чай.
− Привет, старушка! − закричал он с притворной веселостью, бесшабашно швырнув на пол свою корзинку для обеда, и схватился за стол, чтобы удержаться на ногах − Видишь, вот я и прибыл.
Рут перестала шить и, уронив руки на колени, смотрела на мужа. Таким она никогда еще не видела его. Лицо его мертвенно-бледно, глаза налиты кровью, веки воспаленные, губы мокрые и дрожат, а светлые, слипшиеся от слюны и пива усы свисают надо ртом мокрыми клочьями.
Увидев, что жена молчит и не улыбается ему, Истон понял, что она сердится, и стал серьезен.
− Видишь, дорогая, я пришел наконец. Лучше поздно, чем никогда.
Ему было очень трудно говорить разборчиво, потому что губы его дрожали и отказывались повиноваться.
− Не знаю, − сказала Рут, вот-вот готовая расплакаться от жалости, она старалась не показать ему, как ей его жаль. − Ну и хорош же ты! Как только не стыдно!
Истон замотал головой и глупо рассмеялся.
− Не надо, Рут. Сердиться − это нехорошо, ты же знаешь.
Он неуклюже направился к ней, держась за стол, чтобы не упасть.
− Не сердись, − пробормотал он, остановившись возле нее, обнял ее за шею и приблизил лицо к ее лицу. − Сердиться плохо, нельзя сердиться, милая.
Она невольно отшатнулась, вздрогнув от отвращения, когда к ее губам прикоснулся мокрый рот и грязные усы. От него разило табаком и перегаром, а тяжелый запах табачного дыма, исходивший от его одежды, вызывал у нее тошноту. Он снова ее поцеловал, и, когда наконец отпустил, Рут быстро вытерла лицо платком. Она вся дрожала.
Истон сказал, что не желает никакого чаю, и почти сразу пошел наверх спать. Теперь Рут не хотелось есть, хотя до его прихода она сильно проголодалась. Она долго сидела за шитьем и, когда наконец поднялась наверх, увидела, что он лежит поверх одеяла на спине полураздетый и храпит, широко раскрыв рот.
Глава 20
СОРОК РАЗБОЙНИКОВ, СРАЖЕНИЕ: ГРАБИТЕЛИ ПРОТИВ БАНДИТОВ
Эта глава еще более скучная и неинтересная, чем все остальные. Она повествует о некоторых событиях, которые, может быть, не имеют никакого отношения к делу. Тем не менее автор просит читателя подробно ознакомиться с этой главой, поскольку в ней содержатся сведения, необходимые для понимания этой повести.
Группа людей, которая управляла городом Магсборо, называлась Муниципальным советом. Все эти «представители народа» были либо преуспевающими дельцами, либо бывшими торговцами. Жители Магсборо твердо придерживались мнения: если человек сумел накопить деньги, это бесспорное доказательство того, что ему можно доверить городские дела.
Поэтому, когда такой способный и преуспевающий деловой человек, как мистер Джордж Раштон, во время выборов в муниципальный совет был выдвинут кандидатом, за него проголосовало подавляющее большинство рабочих − они считали его идеальной кандидатурой.
Мошенники делали все что хотели. Никто им не мешал. Они никогда ни о чем не советовались с налогоплательщиками. Даже накануне выборов они не утруждали себя созывом собраний: просто каждый из них выпускал нечто наподобие манифеста, в котором рекламировались все его благородные качества и содержалось обращение к избирателям отдать за него голоса. Эти воззвания не оставались безответными. Люди постоянно выбирали одну и ту же шайку...
Мошенники грабили народ почти беспрепятственно, поскольку избиратели были заняты Борьбой за Существование. Возьмем, к примеру, городской парк. Подобно стаду свиней у одного корыта, они были так заняты этой борьбой, что у большинства не хватало времени заглянуть в парк. Иначе они не могли бы не заметить, что редких дорогостоящих растений там гораздо меньше, чем следовало бы. И если бы они вникли в суть дела, то узнали бы, что почти у всех членов муниципалитета имеются прекрасные собственные сады. Эти сады столь великолепны, потому что их владельцы систематически воровали все самое лучшее из городского парка и пересаживали в свои сады.
В городском парке было озеро, где плавало множество гусей и уток. Их содержали за счет налогоплательщиков: корм закупали на средства населения. Кроме того, посетители парка постоянно кормили птиц печеньем и хлебом. Когда же утки и гуси становились достаточно откормленными, мошенники забирали их себе к своему столу. Если же им надоедало питаться птицей, члены муниципалитета договаривались с торговцами и продавали уток и гусей мясникам.