— Да, сэр. Младший бой погладить ваш брюки. Чистая рубашка, сэр. Пиджак готов и галстук тоже.
— Силы небесные, — выдохнул я, поймав себя на оплошности. — Кажется, я не привез с собой носков.
— Я купить вам носки, сэр, на базар, сэр, — ответил Пайес. — Я почистить ваш ботинки.
Неохотно оторвавшись от своих исследований, я отправился принимать ванну в этаком парусиновом гробу, наполненном теплой водой. Несмотря на это омовение и на близость вечера, после ванны я продолжал обливаться потом. Шлепнулся на стул, надеясь хотя бы немного остыть и поразмыслить о том, что мне предстояло. От ужасающей перспективы, открывшейся мысленному взору, меня бросило в дрожь.
— Пайес! — крикнул я.
— Сэр, — отозвался он.
— Принеси чего-нибудь выпить.
— Пива, сэр?
— Нет, — сказал я, — хорошую порцию виски с водой.
Подкрепившись, я малость повеселел. Тщательно оделся; правда, из-за жары и пота прекрасно выстиранная жемчужно-белая рубашка почти сразу стала серой и влажной. Купленные Пайесом цветастые носки образовали чудовищное сочетание с галстуком. Пиджак я не стал надевать, только накинул на одно плечо, зная, что в конце подъема к дому Мартина буду выглядеть, словно тюлень, поднявшийся из глубины вод. Пайес сопровождал меня.
— Ты уверен, что все в порядке? — осведомился я.
— Да, сэр, — ответил он. — Но бои наш администратор совсем плохой бои.
— Знаю. Потому и поручил тебе заняться этим делом.
— Да, сэр. Пожалуйста, сэр. Иисус помешаться.
«Господи, — подумал я, — что там еще приключилось?»
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я.
— Он хороший человек, — серьезно сказал Пайес. — Но он старый человек, и, когда нужно делать такой вещи, он помешаться.
— Ты хочешь сказать, он чего-то боится?
— Да, сэр.
— И ты думаешь, он может приготовить плохую еду?
— Да, сэр.
— И как же ты предлагаешь нам поступить?
— Я послать туда наш повар, сэр, — сказал Пайес. — Он помогать Иисусу, и тогда Иисус быть в порядке.
— Отлично, — отозвался я. — Прекрасная идея.
Пайес гордо улыбнулся. С минуту мы шли молча.
— Пожалуйста, сэр. — Что тебе? — раздраженно спросил я.
— Еще я послать наш младший бой, сэр. Тот младший бой хороший, но Амос его не учить.
— Замечательно. Я предложу премьер-министру включить тебя в список кандидатов на награды по случаю Нового года.
— Спасибо, сэр.
Конечно, он ничего не понял из моей тирады, однако воспринял ее как полное одобрение решений, принятых им по собственному почину.
Когда мы дошли до резиденции Мартина, Пайес, облаченный в нарядную униформу с латунными пуговицами, за которую я уплатил непомерную цену и которой ему так редко доводилось похвастаться, покинул меня и удалился в сторону кухни.
Парадная дверь была открыта, и рядом с ней стоял мой младший бой в тщательно выстиранных и выглаженных шортах и жакете, способных поспорить белизной с девственной швейцарской лыжной трассой.
— Здравствуйте, сэр, — приветствовал он меня с лучезарной улыбкой.
— Здравствуй, Бен, и постарайся как следует поработать сегодня вечером, не то я убью тебя завтра.
— Да, сэр, — продолжал он улыбаться.
Я обнаружил, что по причине медлительности, с которой я принимал ванну, подкреплялся виски и облачался в совершенно не подходящую к местному климату одежду, остальные опередили меня и успели разместиться на веранде.
— О, — воскликнул Мартин, живо вставая со стула и устремляясь мне навстречу, — я уже думал, ты не придешь.
— Дружище, — прошептал я, — разве мог я бросить тебя в беде.
— Позволь представить тебя. — Он подвел меня к собравшейся компании: — Мистер Федэстэн Хью, губернатор.
Мистер Федэстэн был мелковатый мужчина с лицом, напоминающим скверно приготовленный мясной пирог, редеющей седой шевелюрой и светло-голубыми острыми глазами. Поднявшись со стула, он поздоровался со мной, и сила его рукопожатия поразила меня, потому что с первого взгляда он показался мне бесцветным субъектом из тех, что отличаются скорее политическим нюхом, чем глубокой интуицией.
— А, Даррелл, — сказал он, — рад познакомиться.
— Простите, сэр, за опоздание, — ответил я.
— Ничего, ничего. Садитесь. Я уверен, что у Баглера здесь припасено для вас что-нибудь выпить, верно, Баглер?
— Да-да, сэр, конечно. — Мартин хлопнул в ладони, и с кухни донеслось дружное «да, сэр».
Вслед за чем, сверкая латунными пуговицами, на веранде появился Пайес.
— Сэр? — обратился он ко мне таким тоном, точно впервые увидел меня.
— Виски с водой, — сухо распорядился я, как это принято в обращении к слугам, полагая, что прибывший из Нигерии губернатор оценит мою верность британским обычаям.
Затем я быстро обвел взглядом лица собравшихся. Мэри, с широко раскрытыми глазами, ловила каждое слово губернатора. Казалось, над головой ее светятся неоновые буквы: «Уповаю на повышение моего мужа». Робин глянул на меня, подняв брови, после чего погрузился в характерное для него состояние, подобное трансу. Исполненный самодовольства Макгрэйд доброжелательно улыбнулся мне.
На длинной кушетке лежали в беспорядке галстуки и пиджаки, и от реки тянуло подобием прохладного ветерка.
— Простите, сэр, — обратился я к губернатору, — вы не станете возражать, если я, по местному обычаю, сниму пиджак и галстук?
— Конечно, конечно, — отозвался губернатор. — Забудьте об условностях. Я только что говорил Баглеру — это чисто рутинное мероприятие. Я выезжаю раз-другой в году, чтобы быть в курсе, чем тут занимаются мои парни. Проследить, чтобы они не набедокурили.
С великим облегчением я освободился от пиджака и от галстука всех цветов радуги и швырнул их на кушетку. Пайес подал мне заказанное виски и удалился, не дожидаясь слов благодарности. В Западной Африке не было принято говорить «спасибо» слугам. А также звать их по имени. Вы просто хлопали в ладони и кричали: «Бой!»