— Ген-каат-коатль Фейх-ххх-ли…30 Да что ты будешь делать! Что за имечко такое?
Говорящая жаба сначала долго и безуспешно пыталась вникнуть в сопроводительные документы, подтверждающие мои полномочия, но в итоге сдалась. Теперь же она пробовала сначала произнести, а затем переписать данные с моего удостоверения в местный журнал посетителей. Осложнялся этот процесс тем, что правильно прочитать и выговорить первые строки с моим именем у неё никак не получалось.
Я устал вежливо молчать и ждать очередной попытки, решил ей помочь:
— Нижняя строчка, уважаемая. Самая последняя. После всех печатей. Там написано более привычное для вашей планеты моё имя и должность.
— Так бы сразу и сказали. Сколько стоите тут, наблюдаете, как я борюсь с расшифровкой, а помочь только сейчас вдруг решили, — недовольно квакнула она и начала искать нужную строчку. — Так, печать следственного управления. Тут у нас штампик Верховного Совета аннунаков. Ну, вот и они — последние строки! Уже похожие на человеческий язык. Теперь можно начинать записывать вас в журнал. Геннадий Филиппович Змеев, страшный следователь. Правильно?
— Старший, — поправил я.
Жаба подняла свои огромные глаза, внимательно посмотрела на меня и бросила:
— По мне, так одно и то же. Так, не говорите под руку, не мешайте заполнять документы.
Я вздохнул. Что ж, тёплого приёма не намечалось, и вовсе не из-за моего статуса следователя. Пора бы уже привыкнуть к тому, что никто на Земле не любит рептилоидов. Мало кто знает о том, что мы вообще есть, кто-то допускает возможным наше существование, но при этом все земляне (даже те, кто уверен, что нас нет) почему-то не любят аннунаков. Вот и скажите мне — где тут логика?
Нет, это не «ксенофобофобия»31! Нас, правда, не терпят другие, порой куда более странно выглядящие существа. Я знаю, о чём говорю.
Может, потому что мы родом не с этой планеты, но при этом стоим выше всех остальных властителей измерений, контролируя действия тех, кто направляет мировую историю согласно событиям Первичного Мира?
Наверняка так и есть.
Опасаясь нервного срыва из-за взглядов, полных ненависти, большинство аннунаков обитает на Нибиру. Но не я. Не так давно, несмотря на повсеместно процветающую ксенофобию, я решил перебраться жить сюда, на Землю. Мне очень нравился местный естественный климат, разительно отличающийся от искусственной среды нашей далёкой планеты. Кроме того, проживание тут способствовало моему хобби — в своё свободное время, я работал над научной диссертацией по ксенопсихологии на тему «Сложности развития дружеских отношений между землянами и аннунаками».
Я приобрёл себе небольшое поместье в горах Пьемонта32 — труднодоступное, отдалённое от цивилизации. И проводил тут немало времени, рассуждая о сложных межрасовых взаимоотношениях. Даже в этой глуши, до меня постоянно доходили отголоски непонятной расовой ненависти. Телепередачи, жёлтая пресса, книжонки всякие, даже развлекательные фильмы — везде рептилоиды, так или иначе, были выставлены врагами человечества.
Я был далеко не первым ксенопсихологом, шёл в данном направлении по стопам сотен тысяч моих предшественников. Поэтому имел представление о том, что наша раса неоднократно пыталась исправить сложившуюся ситуацию. Например, мы когда-то спонсировали призывающий к толерантности фильм «Враг мой» 33. Но он не нашёл широкого отклика в сердцах землян. Как и множество детских мультфильмов про говорящих динозавров, а также другие попытки изменить мнение землян о нас, разумных инопланетных ящерах. Все наши сознательные манипуляции в рамках данного дискурса так и не развеяли тьмы предубеждений в «окошках Овертона»34.
Несмотря на этот прискорбный факт, я всё же завёл двух друзей среди землян. Один из них жил в соседней альпийской долине. Мы с ним изредка встречались и уплетали шашлыки под красное вино, ведя беседы на различные социальные и философские темы. В результате этого объём моей диссертации значительно увеличился за счёт человеческой точки зрения на рассматриваемые в работе проблемы. Второй же товарищ появился недавно, и, в силу своих специфических особенностей был незамедлительно принят на должность моего помощника. А вот отношения с другими людьми как-то не складывались. Мне приходилось даже в собственном доме ходить в рясе монаха, скрывающей мою внешность. Всё время держать гипноиндуктор под рукой. И валидол. Не для себя, конечно. Случилось однажды откачивать местного пастуха, увидевшего как я голышом медитировал на камешках в горах. Еле спас шокированного человека. Но ведь не бросил в беде!
30
31
32
33
34