К сожалению, все, что я здесь рассказываю, является чистой правдой. И эта практически односторонняя переписка действительно существует. Она фигурирует в первом томе, относящемся к этому решающему 1974 году, писем Дика, которые некий американский издатель начал недавно публиковать. Пол Уильямс, воссоздавший текст из сохранившихся обрывков, признался, что в какой-то момент даже хотел их уничтожить, чтобы сохранить добрую память о своем друге и пощадить чувства многих еще живущих людей.
Что касается очевидцев и участников событий, их версии происходящего изложены в начале сборника, и, будучи убежден, что не существует истины как таковой, а только лишь различные точки зрения, я вынужден признать, что мнения Станислава Лема или же Питера Фиттинга, руководителя «марксистской группы», все-таки значительно больше похожи на реальность, тогда как Дик сильно смахивает на безумца. Я уже рассказывал, на чем были основаны его жалобы в адрес Лема. А страшная «марксистская группа» состояла из французского преподавателя, автора книги, посвященной научной фантастике, предисловие к которой написал Жан-Франсуа Лиотар, рок-музыканта и его жены; причем все трое являлись образцовыми представителями того общества, членами которого в семидесятые годы пополнялись ряды зарубежных поклонников Дика: классические хиппи, сторонники левых взглядов, безобидные бородачи, — и на них-то он отныне считал нужным писать доносы.
Неотъемлемой чертой обращения является изменение человека, который ему подвергся. Она выворачивается наизнанку, как перчатка. Меняются его мысли, его действия, и часто по иронии судьбы он не просто думает и поступает не так, как раньше, но совершает то, что прежде вызвало бы у него отвращение. Он радуется этим превращениям, тогда как тому, кем он был раньше, была бы ненавистна сама мысль о них. Превращения гарантируют подлинность пережитого человеком и тот факт, что его устами теперь говорит другой. Еще немного, и он хватил бы через край. Интеллектуальный скептик и насмешник, став католиком, охотно усвоит простонародные проявления веры, такие как тихая набожность и чудотворные медальоны. Ученый человек и знаток живописи будет отныне восхищаться простенькими иконами или наивными детерминистами, радующимися жизни.
Бунтарь, плохой парень, противник власти в любом ее обличье, Дик сам бы никогда не подумал о том, чтобы обратиться в ФБР, попросить у них защиты, информировать их о чем бы то ни было. Если бы за несколько недель до получения письма с ксерокопиями статей из «Дейли уорлд» кто-нибудь сказал ему, что он способен на такое, Фил отреагировал бы подобно правоверному мусульманину, получившему предсказание, что он умрет, отравившись колбасой из свинины. Тот, кто вырос в Беркли, никогда не свяжется с полицейскими, а если такое все же произошло, то это уже не он; этого человека подменили, или же им манипулирует кто-то другой. Тот, кто занял его место.
— Точно! — радостно воскликнул Дик. — Именно это со мной и произошло.
И самое главное, меня это радует.
И я уверен, что совершенно прав в том, что радуюсь этому.
Вот два примера обращения.
Савл, молодой благочестивый еврей, ревностный гонитель христиан, пережил нечто странное по дороге в Дамаск, в результате чего он стал апостолом Павлом и удалился, повторяя с заразительной пылкостью: «Это уже говорю не я, а Христос, который живет во мне».
Герой романа Оруэлла «1984» мало-помалу находит в себе силы, чтобы противостоять тирании Большого Брата. Но его арестовывают, пытают, подвергают его ум неким манипуляциям, настолько эффективным, что в конце книги он совершенно искренне «любит Большого Брата».
Между этими двумя историями множество различий. Во-первых, пытка и озарение далеко не одно и то же, хотя в обоих случаях речь идет о насилии над человеческим сознанием. Во-вторых, Оруэлл и его читатели полагали, что герой книги до своего ареста мыслил весьма трезво, а затем был превращен в умалишенного, тогда как автор Деяний Апостолов и большая часть читателей были уверены в том, что Савл от перемены только выиграл. Однако настораживает то, что сами герои, как обращенный в новую веру, так и жертва промывания мозгов, испытывают примерно одни и те же чувства: вот теперь, возлюбив Христа или Большого Брата, они познали истину, тогда как раньше заблуждались. Могу привести доказательство: когда с ними случилось то, чего они так боялись, оказалось, что это наивысшее из благ. Этот разрыв делает общение обращенного со своим окружением столь же невозможным, как и диалог между Дракулой и Ван Хельсингом в фильмах про вампиров. Если люди так боятся быть укушенными живыми мертвецами, то это потому, что они догадываются, что, заразившись, будут этому только рады. Самое ужасное заключается в том, что после от человека останется лишь та часть, которая будет радоваться тому, что она уже иная. Перед этим боится именно он, но после празднует триумф уже другой.
Звонок в ФБР послужил для Дика сигналом к освобождению. С точки зрения психологии, это можно трактовать как облегчение для человека, которого так долго травили, и который, обессилев, сдается и получает от этого двойное наслаждение. По причинам, которые также носили психологический характер, Дик предпочитал объяснять эти события в терминах спиритуализма, как отказ от его старого утомленного «я», трусливого болтуна, в пользу более мудрой сущности, принятие через эту сущность для его же блага инициатив, на которые он сам никогда бы не осмелился. Когда его враги, кем бы они ни были, подготовили ему ловушку в виде ксерокопий статей из «Дейли уорлд», она указала ему тот единственный путь, о котором он сам бы никогда не подумал, но который оказался, по его мнению, самым эффективным: обратиться в полицию. В этом случае он выигрывал при любом раскладе. Если ФБР, несмотря на все злоупотребления периода правления Никсона, сохранило верность своему призванию, то стремление Дика найти там защиту от терзавших его коммунистов было вполне естественным. Если же, напротив, ФБР тайно превратилось в репрессивный аппарат подпольного коммуниста-гауляйтера, то легче всего ускользнуть от этого волка, переодетого ягненком, можно было, бросившись прямо ему в пасть. Притворившись невиновным, Дик навяжет противнику его собственную игру, вынудит того исполнять официальную роль защитника демократии. Наконец вполне возможно, что после того как по Никсону и его банде прозвонил колокол, внутри ФБР началось открытое противостояние между силами добра и зла, и в этом случае писатель поступил правильно, обозначив, на чьей он стороне. Конечно, в идеале, он предпочел бы знать, к какому лагерю принадлежит занимающийся его делом офицер, Уильям А. Салливан, читает ли тот его отчеты с симпатией или с гневом, но сущность, которая в нем находилась, не считала нужным его об этом информировать. Она вела его, не объясняя свой выбор, не комментируя путь. И Дику оставалось только следовать за ней.
В течение весны 1974 года, ни во что не ставя его левые предрассудки, она продолжила наводить порядок в его теле и в его голове с энергией молодой здравомыслящей новобрачной, борющейся со старыми привычками холостяка. Новая сущность заставила Дика подстричь бороду и подрезать торчащие из носа волоски специальными маленькими ножницами, о существовании которых он, как казалось, раньше и не подозревал, но которые, тем не менее, запросто купил в аптеке, как если бы пользовался ими всю свою жизнь. Эта сущность обновила его гардероб, перебрала его аптечку, выкинув оттуда все, что, как она знала, и как он вдруг сам осознал, было вредным для здоровья. Она выяснила, что вино, будучи кислотой, портит его желудок, и со следующего дня Дик с радостью перешел на пиво, которое раньше терпеть не мог. Эта новая сущность уладила его проблемы с налоговой полицией, просмотрела все его контракты, выявила все нарушения, убедила его уволить своего агента. Последнее самому Дику казалось поступком уверенного в себе человека, и он гордо рассказал о своем решении всем друзьям. Агент тут же выбил для его новой книги самый выгодный контракт из всех, что Дик когда-либо подписывал, так что он смог вернуться с повинной в роли победителя, всюду хвастаясь своим бегством.
Наконец, эта новая сущность спасла жизнь его сыну Кристоферу.
Вот уже несколько дней мальчик плохо себя чувствовал. Педиатр ничего не нашел, но ребенок продолжал плакать. Однажды утром Дик размышлял, сидя в кресле и слушая песню «Битлз» «Земляничные поля». После фразы «Going through life with eyes closed…[25]» он на мгновение ослеп от вспышки розового света. Дик понял, что ему только что была передана жизненно важная информация, встал и, пошатываясь, вошел в спальню сына, где Тесса меняла пеленки. Бесцветным голосом он произнес: