Головокружение – как страх этого поглощения, угасания. В своем эссе 1965 года Schizophrenia & The Book of Changes Фил связывает эти страхи с побуждением, которое толкало его к написанию произведений в жанрах фэнтези и НФ. В романе «Сдвиг времени по-марсиански» (1964) главный герой Джек Болен, «экс-шизофреник», который ненавидел школу и работал ремонтным мастером в колонии землян на Марсе, должен наладить обучающий симулякр в Общественной школе. Когда одно из устройств, Добрый Папа, начинает выпаливать механически зазубренные «истины», Болен разражается яростной бранью:
«Так вот что я думаю, – сказал Джек. – Я считаю, что Общественная школа вместе с вами, автоматами, готовит новое поколение шизофреников. Вы расщепляете психику детей, потому что учите их ориентироваться в среде, которой не существует. Ее даже на Земле уже нет. Она устарела». […]
«Да, Крошка Джеки, так должно быть».
«Вам следует учить тому, – сказал Джек, – как нам…»
«Да, Крошка Джеки, – Добрый Папа прервал его, – так должно быть». […]
«Ты завис, – сказал Джек. – Добрый Папа, у тебя изношен зубец в передаче».
«Да, Крошка Джеки, – ответил Добрый Папа, – так должно быть».
Когда Фил поступил в Среднюю школу Беркли, линии фронта были уже начертаны: либо поглощение, либо бегство в создаваемое воображением царство искусства. Фил пришел для того, чтобы увидеть – он не мог с этим справиться, но мог увидеть, – что его «уникальная индивидуальность» не собиралась становиться покорной или логически опровергнутой.
Глава 3
1944–1950
Подлинная борьба за освобождение от моей матери (после окончания школы) была моментом/ситуацией/действием, в результате которого и благодаря которому я утвердил наконец свою независимость и идентичность как взрослый человек и как мужчина. […] Чем сильнее боль, тем достойней победа. […] Годы, после ухода от матери, были самыми счастливыми в моей жизни.
Я никогда не целовал девушку, я еще не брился. Я читал Astounding Stories[54] для развлечения. В 21 год я женился и развелся, брился каждый день, читал Джеймса Джойса, «Персидские войны» Геродота и «Анабасис» Ксенофонта для развлечения. […] В 15 лет я знал, чего я хочу от жизни, сейчас – не знаю. В 15 лет я был сгустком психологических проблем. Я остаюсь таким же, но по-другому.
Еще не зная об этом в те годы, когда я писал, мои размышления и писания были долгим путем к просветлению. Впервые я понял иллюзорную природу космоса, когда учился в старших классах. В конце сороковых годов я понял, что причинность – это иллюзия.
Вперед, в «реальный» мир, или Фил и Космос начинают всерьез сравнивать свои записи
В 1944 году Дороти и Фил переехали по новому адресу в Беркли – Олстон-уэй, 1171. Это был узкий двухэтажный дом, стоявший близко к улице, с остроконечной крышей. Спальня Дороти была на верхнем этаже, спальня Фила – на нижнем. Они не так часто совместно занимались домашними делами или питались. Их отношения были столь взрослыми по своей манере, что нередко поражало друзей Фила, – он высказывал свои суждения более резко, чем они могли бы позволить себе в общении со своими родителями. Дороти, чьи темные волосы уже были тронуты сединой, вела себя отчужденно и необщительно. Но напряженность между ними была заметна. Фил никогда не жаловался на нее друзьям – эта тема не обсуждалась.
Джеральд Акерман, друг Фила в старших классах, вспоминает, что тот дом «представлялся необычным и временным жильем». Его попытки поговорить с Дороти о книгах категорически отвергались: «она была либо раздражена, либо ей претила всякая болтовня – поверхностная, претенциозная и отвратительная. Ее спальня была похожа на сцену: она была пустой; ее кровать стояла у стены напротив двери; она сидела посередине кровати, когда я стоя разговаривал с ней. Вид у нее был довольно угрожающий».
Фил поступил в Среднюю школу Беркли в феврале 1944 года. Дик Дэниэлс, который познакомился с Филом на втором году обучения на занятиях по немецкому языку, называет его «дотошным» в приготовлении школьных заданий. «Он постоянно искал возможность избежать любой сложной ситуации. Он не любил оказываться в том положении, когда он в чем-то нуждался, и пытался избегать незащищенности». Фил приобрел рабочие познания в немецком языке, которые сослужат ему добрую службу – его независимое исследование нацистских военных архивов, хранящихся в Калифорнийском университете в Беркли, создало необходимый живой фон в его романе «Человек в Высоком замке».
54