Социальный переворот?
Хотели ли Филипп Август, Герен и другие советники совершить социальный переворот в королевстве? Вовсе нет. Они желали только придать королевской власти максимум могущества и авторитета. Это, следовательно, был политический проект — не социальный. Более того, главные факторы социальных инноваций утверждались и укреплялись за пределами королевской деятельности. Демографический подъем и технический прогресс, начавшиеся по меньшей мере с XI столетия, продолжали способствовать росту населения в городах и сельской местности. К концу XII века мощный людской поток устремился в города, возрожденные или новые. Как было прокормить это население и дать ему средства к существованию? Во многих областях не знали или уже забыли античный обычай, в соответствии с которым городские главы брали на себя задачу продовольственного обеспечения горожан. Перед лицом равнодушия публичных властей, неспособных, впрочем, действовать с эффективностью, производители, торговцы и деловые люди, не принадлежавшие к средиземноморскому бассейну, находили решения, подходящие к новой ситуации. Поставляя продовольствие, сырьё и обеспечивая продажу ремесленных изделий, они отнимали у сеньоров экономическое господство в самых развитых регионах.
Король и крупные вассалы не слишком участвовали в этом подъеме городов. Большая торговля, возникновение очень подвижной экономической конъюнктуры, связанной с предложением и спросом, более четкая специализация функций превращали город в великое горнило социальных инноваций. Наблюдала ли королевская власть за этими новшествами как простой зритель? Очевидно, что нет ни малейшего признака какой-нибудь королевской экономической политики. Самое большое, что можно выявить, это некоторые, чисто практические меры королевской власти, которая нуждалась в союзе с городами и не могла игнорировать того факта, что купцы хотели иметь в своем распоряжении менее затратные и более надежные пути сообщения. Она защищала их от знатных господ, столь склонных взимать тяжелые налоги с коммерции, ив 1216 году установила для графа де Бомона определенный тариф, который он не мог превышать. В 1183 году король способствовал прибытию фламандских купцов в свой домен, а в 1209 году взял под свое покровительство купцов, которые приезжали из Фландрии и направлялись на ярмарки Шампани. Королевская власть колебалась между одобрением коммерческой монополии и сохранением определенной конкуренции. Так, Филипп Август несколько раз оказывал поддержку парижским судовщикам, но в определенный момент ограничил их привилегии в отношении западных земель королевства, чтобы обеспечить выживание руанского купечества[276].
Королевская власть не могла, однако, оставаться безучастной при виде значительных состояний горожан — быстро нажитых, иногда непрочных, но часто преждевременных. Особенно сильно тогда преуспевали предприимчивые жители городов Фландрии, процветавших благодаря ткачеству и, согласно выражению Филиппа Вольфа, «находившихся на острие городского подъема»[277]. Завидуя этим огромным богатствам, король и его люди весьма желали бы взять от них какую-то часть. Чтобы достичь своих целей, они не придумали ничего иного, кроме как брать выкупы с заложников и большие налоги с наследства. Они принуждали богатых горожан из земель бассейна Шельды выплачивать единовременно от десяти до пятнадцати тысяч ливров, что иногда составляло половину ежегодного дохода графа Фландрского. Но люди короля не могли использовать такие методы постоянно и не сумели наладить регулярный способ изъятия части этих богатств. Это не мешало им пытаться иногда извлечь выгоду для себя и своего линьяжа. Бальи и прево без колебаний присваивали часть штрафов, полагающихся королю. Известно, что нотабли Артуа были вынуждены одолжить деньги дяде одного важного королевского администратора, Адама де Мийи, и вскоре после смерти Филиппа Августа Герен вмешался, чтобы заимодавцы не требовали выплаты долга.
Эти пробные шаги старших королевских служащих не должны удивлять, поскольку в то время первые деловые люди в истории быстро меняли места торговли, если их интересы того требовали. Примерно к 1100 году итальянские купцы стали закупать шерстяные ткани на ярмарках Фландрии, затем, к 1160 году, северные суконщики стали торговать в Шампани, а к 1200 году уже доходили с караванами до самой Италии. Но обвал цен на ткани в Генуе, случившийся в 1214 году после очень быстрого роста 1210—1213 годов, заставил их довольствоваться регулярными поездками на ярмарки Шампани, где они встречались с купцами из Италии. Следует ли сделать вывод об одновременном возникновении первого ткацкого кризиса, отмеченного в источниках, и второго известного нам зернового кризиса, чтобы дать новую версию Бувина, связанную с экономическими трудностями северных регионов? Конечно, нет, ибо это значило бы забыть о росте могущества королевской власти во Франции, о воинственном пыле рыцарей и ополченцев, а также о гении Герена[278].
276
A.PA, № 1107 и далее; G. Fourquin, les Campagnes de la region parisienne к la fin du Moyen Age, Paris, 1964, p. 105 и далее.
277
Ph. Wolff, I'Economie europeenne aux XIVе et XVе siecles, Paris, 1986 et «Les vIIIes de France au temps de Philippe Auguste», F.PA, p. 645-672; о сельской экономике см.: R. Fossier, ibid., p. 627-642; о городах: R. Dubois, ibid., p. 689-705; следует также отметить работы: R.-H. Bautier, The Economic Development of Modern Europe, London, 1971; G. Fourquin, Histoire economique de l’Occident medieval, Paris, 1979; E. Perroy, le Travail dans la region du Nord du Xе au debut du XIVе siecle, Paris, 1952; Mollat, la Pauvrete, Paris, 1978. Помимо уже названных работ (G. Duby, G. Fourquin, G. DewaIIIy) cm.: A. ChedevIIIe, Chartres et ses campagnes (XIе—XIIIе sidcles), Paris, 1973; R. Fossier, la Terre et les hommes en Picardie, Paris, 1968, 2 vol.; M. Bur, la Formation du comte de Champagne (v. 950 — v. 1160), Nancy, 1977; A. Debord, la Societe dans les pays de la Charente (XIе—XIIе s.), Paris, 1984, и т д.
278
G. Sivery, l'Economie du royaume de France au siecle de Saint Louis, LIIIe, 1984, p. 54 и далее; того же автора: «Les debuts de l'economie cyclique et de ses crises», Revue du Nord, 1982, p. 667-681.