Как обстояло дело с бальи? Некоторые, такие как Невелон Маршал, получали земли и сеньории. Но, как правило, королевская власть баловала их намного меньше, чем привилегированных придворных советников. Правда, некоторые бальи не останавливались перед тем, чтобы щедро пользоваться королевскими штрафами.
Служащие низшего звена — рыцари, сержанты и королевская охрана, сокольничие, повара, валеты, виночерпии и комнатная прислуга — тоже получали свою долю подарков. Можно перечислить примерно сорок из них за последние восемь лет правления. Что жаловал им король Филипп? Каждому понемногу. Кому дом, кому малый земельный надел или незначительные права. Иногда пожалования были обусловлены каким-нибудь обменом. Так, в 1217 году король уступил своему сержанту Бодуэну де Лию и его наследнику мужского пола землю, которую прежде держали Жан и Робер Моди, но сначала сержант должен был вернуть королю землю, которую уже получил от него прежде. Поистине, прямые пожалования превалировали.
В 1212 году король пожаловал имущество в Бриссоле своему повару Жерару Дюбуа, а в 1214 году — ренту в четыре с половиной мюида овса с территории Жювизи другому повару, Николасу. С 1214 по 1222 год он подарил кроличий садок своему рыцарю Гийому Бастету; рыбный садок и земли своему шамбеллану Пьеру Тристану, блестящему и отважному рыцарю, который спас ему жизнь на поле боя при Бувине; уступил поля и полевые подати Жервэ Тристану, другому рыцарю, а также земли некоторым сержантам. К чему продолжать эти примеры? Король выказывал щедрость в отношении тех, кто хорошо ему служил, на каком бы уровне это ни было.
Однако особенно щедр он был к своим видным советникам и некоторым представителям знати. Таким образом, встает вопрос: не желал ли король с помощью всех этих пожалований, больших и малых, создать новый феодальный класс, который был бы ему всем обязан и полностью предан? Допустим, что обширные фьефы, пожалованные членам правительственной команды и их сторонникам, а также некоторым баронам и кастелянам из королевского окружения, положили начало этому процессу. Тем не менее тенденция быстро заглохла, поскольку мало кто от нее получил выгоду, но особенно потому, что нормандская локализация большинства подаренных земель не позволяла явлению распространиться в масштабах королевства. Французская знать, старая и новая, захватила лишь герцогство Нормандское и именно там получила многочисленные земли: Роберу де Куртенэ достались Конш, Кадок и Тони, Бартелеми де Руа — Акиньи, а Готье Младшему — Эквиль. Король пожаловал Анри Клеману Аржантан, тогда как представители фамилии Майи обосновались в округе Карантана, а семейство Леви — вокруг Труаго. Впрочем, даже фьефы, конфискованные в Нормандии и розданные людям короля, покрывали только часть герцогства, и в этом угадывается желание смешать французскую знать с нормандской. Робер де Вернон, например, оставил Вернон и еще один фьеф в обмен на французские фьефы. Поистине, в этом можно усмотреть лишь то, что королевская власть желала иметь верных вассалов, но нельзя заметить у нее ясного намерения создать новый феодальный порядок.
Это тем более невозможно, что далеко не все пожалования, в строгом смысле, являлись фьефами, и королевская власть иногда отказывалась от термина «фьеф», предпочитая использовать выражение «держать от короля» в описании королевства начала XIII века. Королевская канцелярия всеми способами старалась избегать существительного «фьеф», даже когда речь шла о землях, пожалованных рыцарям. Иногда создается впечатление, что это слово вызывало у писцов ужас, но они все равно были вынуждены его использовать, особенно, когда речь шла о больших фьефах. Впрочем, король быстро осознал опасность. Именно поэтому он пожаловал сыну своего коннетабля Мелло кастелянство Лош, ограничив возможность его перехода к наследникам мужского пола. Иногда он отдавал имущество в пожизненное пользование, например одну мельницу в 1190 году, однако не похоже на то, что он использовал этот метод, чтобы вернуть фьефу его временный характер. Вместо этого он прибегал к другим мерам предосторожности. Например, в 1219 году он потребовал от своего верного Гоше, графа де Сен-Поля, и от его дочери, вечную ренту за фьефы кастелянства Ториньи, которое он им пожаловал, и в том же году он установил символический чинш в двенадцать денье при пожаловании дворца в Термах (palais des Termes) консьержу королевского дворца шамбеллану Анри. На самом деле Филипп не желал создавать новый феодальный порядок, но он использовал старые методы, чтобы награждать тех, кто помогал ему выполнять его задачи.