Теперь перед дарданами лежала открытая дорога на Пеллу, но вместо того, чтобы захватить столицу, они начали грабить окрестности, и спустя три месяца Аминта заключил с ними мир: в обмен на ежегодную дань они согласились уйти из Македонии. Хотя это соглашение было крайне невыгодно для македонян, Аминта по крайней мере смог вернуться в Пеллу. Однако олинфяне отказались передавать ему те восточные области, которые он доверил им ранее. Но худшее было впереди. Олинф позарился на Пеллу, и, хотя хронологию событий сложно установить, македонская столица, вероятно, оказалась в руках олинфян в середине или конце 380-х годов. Бежал ли Аминта снова, неизвестно, но на сей раз Олинф посадил на престол собственного ставленника Аргея.[926]
Аминта в отчаянии обратился за помощью к Спарте, могущественнейшему греческому государству той эпохи, и спартанцы откликнулись на его призыв. Они изгнали Аргея, и Аминта III вновь вернул себе корону, но по-прежнему должен был платить дань иллирийцам, а теперь еще и был обязан спартанцам. Однако к середине 370-х годов власть Спарты в Греции пошла на убыль, а афиняне, основавшие новый морской союз в 378 году, наоборот, набирали силу. Они предпринимали активные действия, чтобы вернуть свою бывшую колонию Амфиполь, в 424 году открывшую ворота перед спартанским полководцем Брасидом. Хотя в 421 году спартанцы ушли из города, он сохранил свою независимость, а его стратегически выгодное расположение и близость к областям, откуда вывозили строевой лес, делали его первоочередным предметом афинских вожделений. Таким образом, где-то в середине 370-х годов Аминта разорвал союз со Спартой и перешел на сторону Афин. Он не мог бы рассчитать время лучше, так как в 371 году фиванцы разгромили спартанскую армию при Левктрах. К несчастью для Аминты, афиняне и фиванцы были полны решимости усилить свое влияние в северной части Эгейского моря, и потому на всем дальнейшем протяжении его царствования Македония страдала от их нашествий.[927]
Преемником Аминты был его старший сын Александр II (369–368/7).[928] В борьбе с соперником, своим шурином Птолемеем Алоритом (Алора — город неподалеку от устья Галиакмона), он обратился за помощью к фиванцам. Взамен Александр отдал им в заложники пятьдесят мальчиков из знатных семей, в том числе и своего младшего брата Филиппа (будущего Филиппа II).[929]
Вероятно, спустя всего лишь несколько недель Александр II был убит на симпозии, пока он смотрел на танцы.[930] Его убийцей разные источники называют либо Птолемея, либо его сторонника Аполлофана из Пидны, который позднее был казнен по решению Народного Собрания. Поскольку законный наследник, брат Александра Пердикка, был еще совсем мал, Народное Собрание избрало регентом Птолемея.[931]
Следующие несколько лет в Македонии вновь царил хаос. В это время Халкидский союз поддерживал некоего Павсания, возможно, члена царствующего дома или даже сына Архелая.[932] Птолемей немедленно призвал на помощь афинян, и Ификрат, который в то время вел войну с Амфиполем, изгнал Павсания из Македонии. Само собой, фиванцы были недовольны афинским вмешательством и в 367 году вновь вторглись в Македонию, чтобы обуздать Птолемея, который был вынужден оказать поддержку Амфиполю против афинян и тем самым разорвал союз с Афинами. Впрочем, дальнейшая эскалация конфликта прекратилась со смертью Птолемея в 365 году. На престол вступил Пердикка III.[933]
Пердикка III
Пердикка немедленно подтвердил союз с Фивами и отправил войска на помощь Амфиполю, атакованному афинянами, и, по-видимому, поставил там свой гарнизон. Когда Амфиполь заключил соглашение с Пердиккой, Афины объявили Македонии войну. Их полководец Тимофей захватил несколько городов, в том числе важные порты Мефону и Пидну, а затем Потидею и Торону в Халкидике, а другой афинский военачальник Каллисфен вторгся в Македонию. В Потидею была отправлена первая партия афинских переселенцев, а в 361 году за ней последовала вторая. Учитывая близость Потидеи к Олинфу, олинфяне с тревогой следили за действиями Афин и вскоре вступили в конфликт с афинянами в Потидее.
В благодарность за помощь фиванцы отпустили Филиппа, брата Пердикки, которому в то время было около 17 лет. Затем, летом 360 или 359 года, Бардил (которому было под 90 лет) повел дарданов в новый набег на Македонию. Причины такого решения неизвестны; возможно, Пердикка отказался выплачивать дань, о которой договорился с Бардилом Аминта III. Пердикка выступил в поход. Войска встретились в битве, и царь погиб вместе с 4000 своих воинов. Так как его сын и наследник Аминта был еще ребенком, Народное Собрание выбрало царем Филиппа II.
926
Ксенофонт, Греческая история 5.2.11–13 и Диодор 14.92.3–4 говорят только о поддержке Олинфа, но Фивы также могли играть определенную роль, как показывает фрагмент из рассказа о противостоянии Фив и Македонии: «В отношении же их враждебных действий против вашего царства и рода ваших товарищей, хотя вы, вероятно, о них и знаете, я решил, что нужно написать вам краткий отчет, чтобы вы не подумали, будто я о них не знаю. Фиванцы попытались с помощью олинфян изгнать Аминту, отца Филиппа, из страны и лишить его царства, хотя прежде он не причинял им никаких обид»: FGrH 153 F 1; С.A. Robinson, The History of Alexander the Great 1 (Providence, Rclass="underline" 1953), p. 270.
927
О северных делах см. в целом J. Heskel, The North Aegean Wars, 371–60 ВС (Stuttgart: 1997).
928
Диодор 15.67.4, [Плутарх], Moralia 178c, Юстин 7.5.2–3. Об исторических событиях см. Hammond, Macedonia 2, pp. 180–8, Borza, Shadow of Olympus, pp. 189–97, Errington, History of Macedonia, pp. 35–7.
929
Диодор 15.61, 15.67.4, 16.2.2–3, Плутарх, Пелопид 26.4–5, Юстин 6.9.7, 7.5.1–3. О Филиппе в Фивах см. главу 3.
931
О регентах и претендентах на престол до и в эпоху Филиппа II см. М. В. Hatzopoulos, 'Succession and Regency in Classical Macedonia', в книге Ancient Macedonia 4 (Institute for Balkan Studies, Thessaloniki: 1986), pp. 279–92.
932
Был ли это тот самый Павсаний, который предпринял очередную попытку занять македонский престол, когда умер Пердикка, на сей раз с помощью одного из фракийских царей, неизвестно. IG іv2 94/95.13 заносит некоего Павсания в список от 360/59 года в Эпидавре наряду с городом Калиндией в Мигдонии, но это ни о чем не говорит. Имя Павсаний было очень распространенным, и тот Павсаний, о котором говорится в надписи, мог быть совершенно другим человеком.