По предложению Эвбула, афиняне отправили на Эвбею войско под командованием Фокиона.[342] В его ряды пошел служить и Демосфен, хотя вскоре он был вынужден вернуться в Афины, так как должен был принять участие в Великих Дионисиях (празднике в честь бога Диониса).[343] Прибыв на остров, Фокион не получил ожидавшейся поддержки от Плутарха и оказался в крайне опасном положении. Он занял холм на Таминской равнине и не без труда одержал победу над противником.[344] После этого Фокион изгнал Плутарха из Эретрии, а вскоре после этого афиняне отозвали своего полководца, отправив его в поход на Лесбос. Его место занял Молосс, но Плутарх быстро восстановил свою власть и нанес афинянам поражение (вероятно, в июле). Молосс и его отряд попали в плен и отпущены только после того, как Афины выплатили выкуп в размере 50 талантов. После этого весь остров Эвбея, кроме города Кариста на его южной оконечности, стал независим от Афин.[345]
Очевидно, эвбейские события имели огромную важность для Афин, и логично задаться вопросом, было ли простым совпадением то, что Каллий начал свою борьбу за независимость Эвбеи как раз в то время, когда внимание афинян было приковано к Халкидике и Филиппу. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы заподозрить здесь подстрекательство со стороны македонского царя, а Эсхин прямо говорит, что Каллий «получил по своей просьбе войско от Филиппа».[346] Цель царя заключалась в том, чтобы отвлечь афинян от своих действий в Халкидике, как ему удалось сделать раньше во время Союзнической войны.[347]
Предложение мира
После падения Олинфа Филипп отправился в Дион и справил там осенний праздник в честь Зевса Олимпийского с богатыми жертвоприношениями, бурными симпозиями и выступлениями артистов. Возможно, именно тогда Филипп выпустил новую серебряную тетрадрахму, на сей раз с портретом царя, на котором он был изображен с поднятой рукой, как бы обращаясь к войску после победы. Эта монеты была выпущена в память о победе над Олинфом.[348] Теперь, когда Халкидика вошла в состав Македонии, единственной тучей, омрачавшей македонские горизонты, была война с Афинами. Первым меры для рассеивания этой тучи предпринял Филипп, и, как ни странно, для этого он обратился к дипломатии.
Летом 348 года македонские пираты захватили в плен афинского гражданина из городка Рамнунта. Его звали Фринон, а захвачен он был в нарушение законов, поскольку это произошло во время олимпийского перемирия, когда было запрещено нападать на людей, ехавших на Олимпийские игры или возвращавшихся оттуда. Фринон сам внес за себя выкуп и был отпущен на свободу. Вернувшись в Афины, он потребовал, чтобы к Филиппу отправили послов, которые должны были заявить протест против незаконных действий македонян и вернуть ему деньги. Это требование было вполне разумным, учитывая обстоятельства дела, и афиняне решили послать к Филиппу Ктесифонта.
К тому времени, когда Ктесифонт вернулся из своей поездки, Филипп уже взял Олинф. Как ни странно, но афинский посол привез с собой царское послание, в котором Филипп выражал свое сожаление о войне с Афинами; по его словам, он оказался в нее втянут против своей воли, а теперь хочет положить ей конец и готов заключить мир с афинянами. Он уверял, что является другом Афин и не имеет враждебных намерений. Афинян один раз уже ввела в заблуждение показная откровенность македонского царя, но они успели забыть об этом. Они настолько обрадовались этому предложению, что вынесли благодарность Ктесифонту, а Филократ выступил перед Народным Собранием с предложением разрешить Филиппу прислать в Афины посла, чтобы обговорить условия мирного соглашения, которые будут затем вынесены на суд Народного Собрания.[349]
Хотя предложение Филократа было принято единогласно, впоследствии оно было объявлено незаконным. Причины нам неизвестны: возможно, оно нарушало одно из условий договора с Олинфом, по которому ни одна сторона не имела право вступать в переговоры с кем-либо из врагов союзника без согласия другой стороны.[350] Если так, то надо полагать, что к тому времени вести о падении Олинфа еще не достигли Афин. В соответствии с афинскими законами, Филократ был подвергнут судебному преследованию за внесение на рассмотрение Народного Собрания противоправного предложения. В его защиту выступил Демосфен, одержавший такую убедительную победу, что обвинитель Филократа Ликин был присужден к штрафу в 1000 драхм и потерял право в будущем вести подобные дела.[351] Защищая Филократа, Демосфен вовсе не изменил своим убеждениям, став на сторону тех, кто выступал за мир с Македонией. Скорее он воспользовался возможностью дистанцироваться от партии Эвбула и занять особое положение на политической арене. В ответ Эвбул предупредил Народное Собрание об угрозе для независимости греков, которую несет Филипп. Кроме того, он представил Собранию аркадянина Исхандра, который в весьма драматических выражениях заявил, что Филипп будто бы повсюду вербует себе сторонников, даже на Пелопоннесе.[352] В результате Собрание приняло предложение Эвбула отправить послов ко всем греческим государствам с призывом объединиться в войне против Филиппа. Должно быть, Демосфен был доволен этим решением, но он не вошел в состав посольства, потому что поддержка, которую он оказал Филократу (предлагавшему заключить мир с Филиппом), могла бы повлиять на успех переговоров. Эсхин, успевший побывать и учителем, и актером, а теперь ставший оратором (по словам Демосфена, он был человеком с запятнанным прошлым),[353] поддержал Эвбула и стал одним из послов.[354] Вскоре он станет злейшим врагом Демосфена и самым ярым сторонником заключения мира с Филиппом на равных условиях, но пока что мир с Македонией казался несбыточной мечтой.
347
Обсуждение см., например, в книге Griffith, Macedonia 2, р. 318 (об участии Филиппа), Ellis, Philip II, р. 263 п. 28 (против этой точки зрения).
348
V. Poulios, 'Macedonian Coinage from the 6th Century to 148 ВС, в книге J. Vokotopoulou (ed.), Greek Civilization: Macedonia, Kingdom of Alexander the Great (Athens: 1993), p. 88.
351
Эсхин 2.14; ср. 3.62. Наказание, когда тяжущийся получал менее одной пятой голосов присяжных на суде: см. D. М. MacDowell, The Law in Classical Athens (London: 1978), p. 64.
353
Демосфен 18.257–66; об Эсхине см. далее Е. М. Harris, Aeschines and Athenian Politics (Oxford: 1995).