Споры о мире с Филиппом: позиция Демосфена
Первое афинское посольство представило свой доклад Совету и Народному Собранию 8 элафеболиона (около 6 апреля). Вскоре после этого прибыли македонские послы. Учитывая тяжесть сложившейся ситуации, Демосфен предложил обсудить мир и союз с Македонией не на одном заседании Собрания, как обычно, а на двух, за два дня. Это предложение было принято. В первый день афиняне должны были рассмотреть условия, выставленные Филиппом, а на второй день, в присутствии македонских послов, проголосовать. Союзный синедрион (Афинского Морского союза) внес предложение дождаться возвращения афинских послов, отправленных к греческим государствам по поводу войны с Филиппом. Это предложение было отклонено. Так как скоро должны были начаться Великие Дионисии (9–13 элафеболиона), во время которых приостанавливались все дела, не относящиеся к отправлению культа, было решено провести обсуждение этого важнейшего вопроса 18 и 19 элафеболиона (около 15 и 16 апреля).
Между тем в качестве жеста доброй воли Демосфен предложил посадить послов Филиппа на почетные места в проэдрии (первый ряд в театре) во время праздничных представлений. Если верить Эсхину, он переборщил с любезностью, «наняв для них при их отъезде повозки, запряженные парами мулов, и сопровождал их на коне, не скрываясь во мраке ночи, как некоторые другие, но среди белого дня обнаруживая свою заботу об их нуждах».[384]
В первый день заседания (18 элафеболиона) Филократ предложил афинянам заключить мир и союз с Филиппом на его условиях: иными словами, отказавшись от помощи Фокиде и Галу (не говоря уж о Керсоблепте) и наконец признав потерю Амфиполя.[385] Народ, конечно, хотел мира, но союз на условиях Филиппа был совершенно особым вопросом. Афинские интересы во Фракии оказывались в подвешенном состоянии; поскольку Керсоблепт не был членом Афинского Морского союза (и поэтому афиняне не предавали официального союзника), его отношение к Афинам играло важную роль для сохранения афинского влияния в этих областях. Что именно говорилось во время обсуждения, неизвестно, но Феопомп, по-видимому, приводит выдержки из речи Филократа, который высказался прямо и без обиняков:
«Не забывайте, что сейчас не время заниматься спорами, подогреваемые старым соперничеством, что государственные дела не в самом лучшем положении, что нас окружает множество опасностей. Ибо мы знаем, что с нами враждуют беотийцы и мегарцы; одни пелопоннесцы обхаживают фиванцев, другие спартанцев; хиосцы и родосцы со своими союзниками враждебны нашему государству и ведут переговоры с Филиппом, склоняя его к дружбе».[386]
Однако Народное Собрание в тот день выслушало не только Филократа. Союзный синедрион призвал к общему миру (koine еіrеnе) с Филиппом. Само название подразумевает, что имелось в виду общее соглашение всех греческих государств, которые должны были заключить союз друг с другом. Если один из членов союза повел бы себя неподобающим образом в отношении другого (например, напал на него), остальные союзники должны были бы встать на защиту потерпевшей стороны. На фоне привычной для греческих городов ксенофобии и междоусобиц, издавна омрачавших историю Греции, общий мир стал бы средством сдерживания, поскольку союзники с радостью воспользовались бы возможностью на законных основаниях выступить против агрессора. Кроме того, синедрион предложил, чтобы в течение следующих трех месяцев к общему миру могли бы присоединиться все желающие. Это означало, что в союз смогут войти и Фокида, и Гал, и любое другое греческое государство (включая союзников Филиппа).[387] Так как афиняне не очень охотно поддерживали Фокиду и Гал (нельзя забывать и об их желании вернуть Амфиполь), и Демосфен, и Эсхин поддержали предложение синедриона. Демосфен убедил Собрание изложить идею об общем мире посланникам Филиппа на следующем заседании, тем самым оставив без внимания выступление Филократа.[388]
Одобрение, которое вызвала у Народного Собрания идея синедриона, показывает, что первое посольство к Филиппу во время доклада перед Советом и Собранием о результатах переговоров не сообщило слушателям точных условий, предложенных македонским царем, в том числе предложение двустороннего мира: в противном случае Демосфен не смог бы так легко использовать беспокойство афинян. Будучи одним из десяти послов, отправленных в Македонию, он прекрасно понимал, что общий мир будет неприемлем для Филиппа, так как к нему могли присоединиться города и государства, которые он специально исключил из договора. Таким образом, Демосфен сменил фронт и повернул против своего союзника Филократа, положив начало вражде, закончившейся в 343 году, когда Филократ был обвинен в измене за политику, которую ныне предлагал Народному Собранию.
384
Эсхин 2.111; ср. 2.55, 3.76, Демосфен 19.234–5, 18.28. Это было обычной составляющей дипломатии, см. F. Е. Adcock and D. J. Mosley, Diplomacy in Ancient Greece (London: 1975), p. 164.
385
О заседании Народного собрания см. Е. М. Harris, Aeschines and Athenian Politics (Oxford: 1995), pp. 70–7.