Учитывая географическое разделение Македонии на ряд областей, это государство по праву сравнивали с «внутренним ядром с внешней оболочкой».[20] Именно Филипп впервые по-настоящему соединил Верхнюю и Нижнюю Македонии; в своей столице, Пелле учредил первое действительно централизованное правительство. Первоначально македонской столицей были Эги (ныне — Вергина) располагавшиеся на северных предгорьях Пиерии, у долины нижнего течения Гелиакмона, в 48 км от Фермейского залива (рис. 2а, б). Пердикка I, первый царь династии Аргеадов, основал этот город, получив предсказание оракула, согласно которого к месту будущего города его должны были привести козы (отсюда название Эги, так как аіх по-гречески «коза»).[21] Царский дворец был возведен, очевидно, из стратегических соображений, на склоне холма, в западной части города, поскольку, в случае вражеского нападения, с этого места лучше всего просматривались долина Гелиакмона и сама река (рис. 2б).[22] Однако в 399 году царь Архелай перенес столицу на новое место, в Пеллу (рис. За-в), в нескольких километрах к северо-востоку от Эги.
Мы не располагаем надежными данными о численности населения древней Македонии, но, судя по относительным размерам территории, в Верхней Македонии, вероятно, жило больше людей, чем в Нижней (несмотря на то что последняя была более плодородной). К 336 году, на момент смерти Филиппа, общая численность населения резко выросла. Исходя из таких факторов, как плодородность почвы и численность служащих в армии (35 тысяч в 334 году, накануне азиатского похода Александра Великого), можно сделать вывод, что общая численность населения могла составлять примерно 500 000 человек.[23] Впрочем, следует не забывать о высоком уровне смертности из-за малярии, которая всегда была бичом Македонии (и оставалась до совсем недавнего времени).[24]
Филипп поощрял развитие экономики, как ни один царь до него, и тем самым способствовал росту благосостояния своих подданных. Нижняя Македония славилась плодородными землями, но и в целом Македония была богата природными ресурсами, в том числе золотом и серебром (в Бисальтии, Крестонии и Мигдонии), медью (в Эмафии, Крестонии и Амфакситиде), железом (в Пиерии и Амфакситиде), свинцом (в Амфакситиде) и особенно строевым лесом.[25] Македонский лес был лучшим в Греции (в античности здесь росли дуб, сосна, ель, кедр, которые ныне растут примерно на одной пятой этой территории) и был чрезвычайно востребован в кораблестроении. Эти богатства в немалой степени определяли взаимоотношения македонян с греками.[26] Все ресурсы государства (шахты, лес и земельные угодья) принадлежали царям, но не приносили им пользы, поскольку плохо использовались. Кроме того, пересеченная, гористая местность и суровый климат затрудняли перевозку грузов и проезд путешественников, хотя в то же время эти особенности создавали нечто вроде естественной защиты от вражеских вторжений.[27]
Слабость, или даже полное отсутствие македонской экономики до Филиппа прекрасно демонстрируют монеты его непосредственных предшественников и различных македонских племен.[28] Александр II (369–368) чеканил монету только из бронзы, как и Пердикка III (368–359), который начинал свое правление с недолгого выпуска серебряных дидрахм. В то же время дарданы (иллирийское племя, обитавшее в районе между городом Рисан и рекой Дрин в нынешнем Косово) чеканили серебряную монету, фракийские цари — серебряную и бронзовую, а Халкидский Союз и бывшая афинская колония Амфиполь (на востоке) — золотую и серебряную. Амфипольские и халкидские монеты были главной серебряной валютой региона. Все это изменилось при Филиппе II, как мы увидим далее. Он в гораздо большей степени, чем предшествовавшие ему цари, использовал природные ресурсы, и в результате его действий экономика Македонии стала бурно развиваться, а его монеты (особенно золотые и серебряные) стали самой престижной европейской валютой.
20
N. G. L. Hammond, 'The Western Frontier m the Reign of Philip II, в книге H. J. Dell (ed.), Ancient Macedonian Studies in Honour of C. F. Edson (Institute for Balkan Studies, Thessaloniki: 1981), p. 199; см. также Hammond, Macedonia 2, pp. 22–31.
21
Диодор 7.16. О Пердикке см. Hammond, Macedonia 2, pp. 6–11. Об идентификации Вергины с древними Эгами (против которой выдвигались неубедительные возражения) см. N. G. L. Hammond, A History of Macedonia I (Oxford: 1972), pp. 156–57 и статью The Location of Aegae', / HS 117 (1997), pp. 177–9.
22
См. подробнее P. B. Faklaris, 'Aegae: Determining the Site of the First Capital of the Macedonians', AJA 98 (1994), pp. 609–16.
24
См. далее E. N. Borza, 'Some Observations on Malaria and the Ecology of Central Macedonia in Antiquity', A/AH 4 (1979), pp. 102–24; cp. его же статью 'The Natural Resources of Early Macedonia', в книге W. L. Adams and E. N. Borza (eds), Philtp II, Alexander the Great, and the Macedonian Heritage (Lanham, MD: 1982), pp. 17–18.
25
О природных ресурсах см. Borza, 'Natural Resources of Early Macedoma, pp. 1–20, а также его работу Shadow оl Olympus, pp. 50–7, Errington, History of Macedonia, pp. 7–9, Ellis, Philip II, pp. 28–34, Hammond, History of Macedonia I, Part 1.
26
См. E. N. Borza, 'Timber and Politics in the Ancient World: Macedon and the Greeks', Proceedings of the American Philosophical Society 131 (1987), pp. 32–52. Стандартной работой по строевому лесу в древности до сих пор остается R. Meiggs, Trees and Timber m the Ancient Mediterranean World (Oxford: 1962).
27
Лучшим географическим описанием древней Македонии до сих пор остается работа Hammond, History of Macedonia I, Part 1, The Historical Geography of Macedonia', pp. 3–211, основанная на его личных наблюдениях, сделанных во время поездок по стране на протяжении многих лет. См. также Borza, Shadow of Olympus, pp. 28–50 и M. Sivignon, The Geographical Setting of Macedonia, в книге M. В. Sakellariou (ed.), Macedonia, 4000 Years of Greek History and Civilization (Athens: 1983), pp. 12–26 (с рядом прекрасных иллюстраций).