Непопулярность Мариньи росла с ростом его власти и богатства. Чрезмерная власть, которую он приобрел в правительстве, вызывала ревность, раздражение и соперничество, переросшие в настоящую ненависть. Прежде всего, его норманнских соседей, которые были возмущены его многочисленными земельными приобретениями: например, Ферри де Пиквиньи и граф Сен-Поль. Его чрезмерные амбиции вызвали сильную вражду со стороны Гастона де Фуа, Бернара д'Арманьяка, Маго д'Артуа, двух младших сыновей короля, Филиппа и Карла, и прежде всего брата Филиппа IV, Карла Валуа, вечно недовольного и ревнивого к дипломатическим успехам камергера. В народе его ненавидели тем больше, что из-за его главенствующего положения в правительстве ему приписывали, справедливо или нет, все налоговые меры, денежные манипуляции, конфискации, мошенничество и экспроприации. О его безграничных амбициях ходили самые дикие слухи. Говорили, что он хочет стать императором и сделать своего брата архиепископа Папой Римским. И, конечно, все это пахло серой, такой успех казался дьявольским, потому что он заключил договор с сатаной.
Хронисты и поэты вторили этой враждебности и сформировали образ Ангеррана де Мариньи, который благодаря своим махинациям, растратам и плутовству стал настоящим хозяином королевства:
Вот что говорит о нем Жерве дю Бус, который, тем не менее, являлся его капелланом, в Roman de Fauvel (Романе о Фовеле). Менестрель Жан де Конде в книге Li dis du segneur de Maregny (Слово о сеньоре де Мриньи) рисует черными красками портрет человека, который:
Этот вор, присвоил хорошие деньги и подменил их плохими, он:
По словам Жоффруа Парижского, то он манипулировал как Папой, так и королем:
По словам Жана де Конде, он обманул короля, чьими мыслями и политикой он руководил с единственной целью — продвигать свои личные интересы:
Это поднимает важнейший для нас вопрос: каковы были отношения между Филиппом Красивым и его камергером? Кто был настоящим хозяином? При чтении хроник, литературных произведений и переписки того времени все становится ясно. Ангерран де Мариньи — истинный государь, "secundus rex in Francia" ("второй король Франции"), пишет арагонец Жан Лопес (Лупи). А Жоффруа Парижский заявляет: "si le tenoit on comme roy" ("мы могли считать его королем"). Продолжатель Гийома де Нанжи заходит еще дальше, говоря, что Мариньи был "еще одним майордомом", что делало Филиппа Красивого своего рода "Ленивым королем" эпохи Меровингов. Автор Grandes Chroniques (Больших хроник) говорит об "Ангерране де Мариньи, коадъюторе и главном правителе королевства Франция"; в Chronographia Regum Francorum (Хронографии королей франков) говорится, что ничто не могло быть сделано при дворе без его согласия. "Он был хозяином короля, так что все проходило через него", — говорится в Istore et croniques de Flandres (Истории и хроники Фландрии); он был "куратором всего королевства Франции", принимая решения о мире и войне, согласно Normanniae nova chronica (Новой хронике Нормандии); Anciennes Chroniques de Flandre (Старые хроники Фландрии) немного более умеренны, утверждая, что "король Фелипп Красивый долгое время имел собственного придворного, который был очень приятен ему, потому что по его совету он проделал большую работу". Для Пьера Кошона Мариньи — "главный советник", а для Жана де Конде "рыцари без него не могут ничего сделать, он командует и властвует"; для Бернара Ги, епископа Лодева, в его Flores chronicorum (Цветах хроник), он был "вторым маленьким королем", а по мнению Жиля Ле Муизи без него ничего нельзя было решить. По словам Жоффруа Парижского, у короля невозможно было получить аудиенцию, не согласовав ее с Мариньи, потому что