А как же сами тамплиеры? Неизвестно, сколько их оставалось на конец собора. Многие умерли от старости или плохого обращения после 1307 года; многие скрывались. Судьба тех, кто остался, была определена 16 мая 1312 года буллой Considerantes dudum. Папа отложил суд над главными сановниками, Великим магистром Жаком де Моле, командором Франции Гуго де Пейро, прецепторами Нормандии, Палестины, Аквитании, Пуату и Прованса. Остальных должны были судить провинциальные соборы в соответствии со следующими правилами: тем, кто признал свою вину, отпускали грехи; они могли продолжать жить в бывших командорствах, где получали пожизненную пенсию; те, кто не признал вину или отрекся от ранее данных признаний, подвергались каноническим наказаниям, то есть их либо сжигали, либо запирали на всю жизнь в тюрьму; те, кто бежал, должны были явиться в течение года, чтобы их судили. В противном случае их должны были считать еретиками и отлучать от церкви. В целом, те, кто признавался во всем, что им говорили, чувствовали себя гораздо лучше, чем те, кто имел мужество все отрицать, сопротивляясь пыткам. Известно много случаев, когда отпущенные на свободу тамплиеры спокойно жили на безбедную пенсию, в то время как многие упорствовавшие братья-рыцари, томились в тюрьмах, а другие и вовсе канули в лету.
Это дело тянулось слишком долго: прошло почти пять лет между арестом в октябре 1307 года и решением о судьбе ордена в мае 1312 года, если не принимать во внимание судьбу главных сановников ордена, которая была решена только в 1314 году. Филипп Красивый, вероятно, не предвидел такого развития событий: бесконечные судебные процессы, папские комиссии, бесконечные повороты, в которых участвовали Папа и все короли Европы, и в довершение всего — заседание вселенского собора! Для достижения своих целей ему приходилось передвигать небо и землю. Он бы, наверное, дважды подумал, прежде чем начать это дело, если бы мог предвидеть, что оно вызовет такую бурю.
Прежде чем закрыть дело тамплиеров, необходимо сделать несколько заключительных замечаний. Прежде всего обсудить, реальность преступлений, в которых обвиняли тамплиеров. Тот факт, что признания были получены под угрозой пыток, не обязательно означает, что они ничего не стоят. Но общепринятое мнение историков сегодня таково: "Тамплиеры виновны в том, что позволили этой скабрезной дедовщине развиться внутри ордена и не смогли ее искоренить". Госпитальеры, с другой стороны, смогли устранить недостатки, по крайней мере, теоретически! Так говорит Ален Демургер. Все, в чем обвиняли тамплиеров, происходило во время церемонии приема в орден, а именно второй ритуал, за закрытыми дверями, который не имел никаких последствий для остальной жизни братьев. Все, кто признался, что подвергался этим глупым обрядам, заявили, что никогда не следовали им. Все сходится на том, что речь идет об имбецильной дедовщине, сочетающей унижение и братание, имеющей место и сегодня, как например при поступлении в Grandes Ecoles (Большие школы) Франции, способе, безусловно, одиозном, глупом и детском, закрепить свою принадлежность к определенной "элите". "Незаконные действия не являлись основой кощунственной церемонии приема, а скорее перегибами, применявшимися в конце традиционного и вполне законного обряда", — пишет Барбара Фрейл. Эти тайные обряды не были такими уж тайными: над ними иногда подшучивали, как вспоминает один из свидетелей, Этьен де Нери. Когда один из его родственников объявил, что собирается вступить в орден тамплиеров, ему сделаны иронически заметили: "Значит, завтра ты собираешься поцеловать задницу командора?" Похоже, что следователи по делу тамплиеров не были шокированы признаниями членов ордена об обряде вступления. У госпитальеров тоже была своя дедовщина, но она включала только унижения светского характера.
Но как же Филипп Красивый относился к этому вопросу? Для человека двадцать первого века, живущего в эпоху подозрительности, полностью разочарованного речами и делами политических лидеров, их лицемерием и ложью, трудно поверить в искренность короля, когда он утверждал, что действует из чистого очищающего благочестия. И все же! Начиная с XIX века, большинство историков склоняются к мысли, что его основной мотивацией была финансовая: уничтожение ордена стояло в одном ряду с изгнанием евреев и ломбардцев, принудительными займами и другими денежными манипуляциями вечно нуждающегося в деньгах государя, отчаянно пытавшегося сбалансировать свой бюджет. Так почему же ему было не заняться госпитальерами, которые были еще богаче? И прежде всего, как мы можем не удивляться той легкости, с которой король отдал имущество ордена? Ведь он держал его в своих руках, и вдруг, почти без сопротивления, согласился на его передачу госпитальерам. Должны ли мы предположить, что это был лишь отвлекающий маневр, и что он уже планировал позже напасть и на них, и таким образом овладеть всем богатством совокупно? Не было ли его требование реформировать орден госпитальеров подготовкой к будущему нападению на орден, когда 24 августа 1312 года он написал, что его необходимо "сделать угодным Богу, церковным и светским людям, не опасным и как можно более полезным для помощи Святой земле"? Его безвременная смерть два года спустя не позволяет ответить на этот вопрос, но после опыта многочисленных проблем и потрясений, вызванных делом тамплиеров, маловероятно, что Филипп Красивый намеревался повторить эксперимент против ордена госпитальеров.