Роберт де Бетюн, подвергаясь невыносимому давлению, не имел реального пространства для маневра. Поэтому, когда его, как вассала, попросили послать феодальный контингент из 600 человек в королевскую армию, собравшуюся против него, он счел это за гранью допустимого и ушел, заявив: "Король поступает неразумно!"
Начало было плохим. Роберт был обижен тем, что король не обращался к нему напрямую, а посылал своих советников. Он решил сделать то же самое и послал своих поверенных к королю. Король отослал их прочь, а графа призван явиться лично; ведь он не был равным королю, а являлся его вассалом, призванным дать отчет перед людьми своего сеньора. Армия у границ графства, угрожающий легат, король, который относится к нему с презрением, а его торговля блокирована англичанами — что мог сделать в этой ситуации Роберт де Бетюн, кроме как сдаться? Поэтому "переговоры" прошли очень быстро. Города, даже Брюгге, согласились снести свои укрепления; граф поклялся в мире, отдал Кортрейк в качестве гарантии и оставил своего сына Роберта де Кассель в качестве заложника. 22 июля все было кончено.
Хроника сообщает, что перед отъездом трое рыцарей короля, личности которых неизвестны, отвели Робера де Бетюна в сторону и дали ему дружеский совет: пусть он выберет себе хороших советников, уволит плохих, выплатит компенсации и позаботится о разрушении крепостных стен, и все будет хорошо. Если нет…: "Если у него в совете, какого бы состояния он ни был, есть тот кто советует против заключения мира или кто, по развращенности или по другой прихоти, хотел бы поддержать здесь кого-либо, кто препятствует миру, пусть он удалит его из своего совета и накажет его так, чтобы другим был пример и чтобы его позор был известен всем. […] Пусть он велит повсюду торжественно оглашать, чтобы никто не дерзал говорить недобрые слова о короле или о тех, кто принадлежал к его партии. Пусть он накажет тех, кто поступает наоборот, так, чтобы остальным это было примером".
После этого король отправился на охоту в Фонтенбло, где 29 июля в его присутствии были отпразднованы два брака: его племянника Филиппа, сына Карла Валуа, с Жанной Бургундской, и его племянницы Екатерины, дочери Карла Валуа, с Филиппом, принцем Таранто. Легат докладывал Папе о результатах конференции, которые позволяли снять угрозу отлучения с графа Фландрии. Мастер арбалетчиков, Пьер де Галарт, вступил в Кортрейк, армия была распущена, а поскольку боевых действий не было, налогоплательщикам, оплатившим созыв армии, вернули деньги. Король был доволен тем, что восстановил свою власть во Фландрии, где он отщипнул для себя несколько стратегически важных мест: Лилль, Дуэ, Бетюн, Кассель, Кортрейк, к которым добавилась сеньория Мортань, уступленная наследниками Марии де Мортань, супруги воскресшего Жана де Вьерзона.
Папа также был удовлетворен. С установлением мира во Фландрии появилась надежда на следующий крестовый поход. Климент V все больше и больше становился союзником Филиппа Красивого. После упразднения ордена тамплиеров он только что сделал еще один подарок королю Франции: 5 мая 1313 года в соборе Авиньона он провозгласил канонизацию Целестина V, что было еще одним способом осудить Бонифация VIII. Ногаре оценил бы этот жест, если бы не умер за несколько дней до этого. Канонизация была непростой, она стала результатом процесса, начатого в 1306 году под давлением Филиппа Красивого, и последующих торгов. Король хотел канонизации Целестина как мученика, что явно обвинило бы Бонифация. Но Филиппу пришлось согласиться на канонизацию Целестина как исповедника, в обмен на роспуск тамплиеров. Дискуссии по вопросу канонизации были бесконечными. Папа назначал комиссию за комиссией; каждое "чудо", приписываемое отшельнику Пьетро дель Морроне (Целестину V), становилось предметом распрей, не имеющих ничего общего с верой: члены Священной коллегии систематически занимали позицию в соответствии со своими чувствами к Бонифацию VIII. Андре Вошез в своем большом исследовании La Sainteté en Occident aux derniers siècles du Moyen Age (Святость на Западе в последние века Средневековья) пишет: «Каждое из чудес, рассматриваемых комиссиями, изучалось по очереди, и всем присутствующим кардиналам предлагалось ответить на два вопроса: "Является ли это чудом?" и "Достаточно ли оно доказано?". Отметим, что некоторые члены Священной коллегии всегда отвечали утвердительно, например, Колонна, что неудивительно для ярых противников Бонифация VIII, в то время как другие, например, Ричардо Петрони из Сиены, защищавший Бонифация на Вьеннском соборе, отвечали отрицательно». По каждому чуду результат голосования был очень близким, но сторонники Филиппа Красивого были более многочисленны, поэтому 14 чудес из 19 предложенных, были признаны как подлинные. Целестин V был все-таки канонизирован большинством голосов по причинам, далеким от его религиозных заслуг.