Логическим следствием этого заявления стало то, что фламандцы прогнали французов из Кортрейка и осадили Турне и Лилль. Война опять стала неизбежна. В июле Филипп Красивый созвал армию на сентябрь, и начал сбор налогов для военной кампании. Отношение Мариньи к этому кризису неясно. Он тайно переписывался с представителем Людовика де Невер, Симоном Пизанским, который в своих письмах пытался запугать Мариньи, заявляя, что фламандцам не терпится вступить в сражение. 30 июля Мариньи ответил ему с иронией, объяснив воинственный пыл фламандцев летней жарой; который не продлится долго, так как у Людовика де Невер нет средств ни для ведения войны, ни для подкупа немецких избирателей: "Я получил ваши письма и увидел из них, как люди Фландрии, дворяне и недворяне, пылки и имеют большее желание воевать, чем когда-либо, и это особенно потому, что они получили хорошие новости из Германии для вашего господина, монсеньера Людовика. Я хочу, чтобы ты знал, брат Симон, что твой господин и эти люди из Фландрии так пылки, потому, что стояла жара, как и должно быть в это время года! Я надеюсь, что придет время, ближе к середине августа, когда начнет холодать. Их пыл спадет, и они не будут так стремиться к войне, как сейчас".
25 июля король объявил о созыве большого собрание баронов, епископов и представителей епископальных городов на 1 августа во дворце Сите, которое, вероятно, планировалось с начала июля, чтобы получить финансовую помощь от буржуа. Именно во время этого собрания, по знаку Мариньи, король встал, чтобы посмотреть на тех, кто был готов поддержать его материально. Эта сцена поразила летописца:
"И тогда, Ангерран заставил своего господина, короля Франции, подняться с места, чтобы посмотреть на тех, кто готов ему помочь. Тогда встал Этьен Барбетт, буржуа из Парижа, и выступил от имени упомянутого города, и поручился за всех, и сказал, что они готовы помочь королю, каждый в меру своих сил. […] И король поблагодарил его. И после сказанного Этьеном все горожане, пришедшие на собрание, заявили, что охотно помогут королю. И король поблагодарил их".
В августе четыре отряда французской армии продвинулись к Дуэ, Сент-Омеру, Турне и Лиллю. Один из них, под командованием Карла, третьего сына короля, 20 августа снял осаду с Турне; остальные возглавляли Карл Валуа, Мариньи и граф Марш. Затем прибыл сам Филипп Красивый и поселился в Орхисе. Чтобы произвести впечатление на фламандцев, три прелата были даже посланы на границу для провозглашения отлучения и запрета, как это было предусмотрено на случай невыполнения Атисского договора. Папа не мог противостоять этому: он умер 20 апреля.
Враждующие стороны встали лицом к лицу. Дело шло к новому большому полевому сражению. Однако Мариньи сумел договориться с Жаном де Намюр, братом графа, и добился снятия осады Лилля. В Орхисе проходили напряженные совещания французских командующих; Карл Валуа и сыновья короля, Людовик и Карл, хотели бы дать сражение, но Филипп Красивый, его брат Людовик д'Эврё и Ангерран де Мариньи выступали за переговоры. Переговоры прошли в Маркете, недалеко от Лилля. Мариньи играл там главную роль. 3 сентября он подписал соглашение с Жаном де Намюр, ратифицированное Карлом Валуа 6 сентября и королем 10 октября в Сен-Дени. По этой "конвенции Маркетта" Людовику де Невер возвращали графства Невер и Ретель, Роберта де Кассель освобождали из заложников. Королю возвращали Кортрейк, за ним же сохранялись Лилль, Дуэ и Бетюн. Были запланированы два брака: дочь Людовик де Невер Жанна выйдет замуж за сына Людовик д'Эвре, а старший сын Людовика де Невер, тоже Людовик, женится на дочери Людовик д'Эвре. Таким образом, будущий граф Фландрии стал бы прямым потомком Людовика Святого.
Скорость, с которой было заключено соглашение в Маркетте, многим показалась подозрительной, они считали, что Мариньи торопил события, чтобы фламандские купцы успели приехать 8 сентября и продать свои ткани на его ярмарке в Экуи, где он получал налоги от сделок. Однако это объяснение кажется несколько шатким. Более вероятно, что камергер хотел побыстрее покончить с этой проблемой, чтобы иметь возможность заняться конклавом, который с мая пытался избрать нового Папу: его кузен Николя де Фреовиль, казалось, имел хорошие шансы. Мы еще вернемся к этому вопросу.