Во время своего пребывания Изабелла также была вовлечена, до сих пор неясно каким образом, в огромный скандал, связанный с супружеской изменой ее невесток. Возможно даже, что она открыла это королю. Жоффруа Парижский пишет, что Изабелла, "самая красивая женщина в королевстве и империи", "мудрая и благоразумная, насколько это возможно для женщины", была инструментом, "благодаря которому многое было открыто и явлено во Франции", без дальнейших уточнений. Более откровенен хронист середины XIV века Жан д'Утремез. Он рассказывает, что Изабелла подарила две сумочки своим невесткам, и однажды она увидела их у двух братьев с дурной репутацией, Филиппа и Готье д'Онэ. Она рассказала об этом своему отцу, что привело к раскрытию прелюбодеяния. Эта история была подхвачена другими хронистами. Проблема в том, что Жан д'Утремез писал спустя несколько десятилетий после случившегося и был склонен приукрашивать рассказываемые им истории.
Достоверно известно, что скандал разразился в апреле 1314 года. У Филиппа Красивого было три невестки: Маргарита Бургундская, двадцати четырех лет, жена Людовика, короля Наварры, старшего сына короля; Жанна Бургундская-Артуа, двадцати двух лет, жена Филиппа де Пуатье, второго сына; и Бланка Бургундская-Артуа, девятнадцати лет, жена Карла, третьего сына короля. Известно, что эти браки были заключены исключительно по политическим мотивам. Трое сыновей Капетингов, как и их отец, были довольно строгими людьми. Трем молодым женщинам было скучно, и в 1311 году Маргарита завела себе любовника Готье д'Онэ, молодого раздолбая и изрядного ловеласа. У него был брат, не лучше его, Филипп, который стал любовником Бланки, которой в то время было всего шестнадцать лет. Жанна, которая была умнее, знала об этих шашнях, но молчала.
Это была ужасно опасная игра, потому что такой вид неверности в те времена был разрешен только мужчинам. Если у принца или короля была любовница, ее осыпали почестями и благами; если у принцессы или королевы был любовник, его предавали смерти. Ведь, помимо неравенства полов в средневековом обществе, измена принцессы ставила под угрозу чистоту королевской крови, что являлось национальной катастрофой в эпоху, когда добродетели рода считались наследственными, передающимися по крови. Если сын королевы окажется бастардом, отцом которого станет мужчина низшего статуса, это станет гибелью династии. С такими вещами не шутили. А Филипп Красивый еще меньше других был склонен к шуткам: будучи безупречным мужем, вдовцом, сыном и внуком образцовых мужей, пуританских нравов и строгой набожности, он не мог не ужаснуться тому, что узнал в Мобюиссоне. Мы толком не знаем как это произошло, но это произошло в апреле-мае. Узнать, что двое из трех сыновей ― рогоносцы, было очень унизительно для короля.
Жестокость реакции была соизмерима с оскорблением. Трое невесток оказались в тюрьме, а братья д'Онэ в течение нескольких дней были подвергнуты пыткам, безропотно признались и тут же были преданы смерти с жестокостью, поразившей даже добропорядочных людей, которые к казням относились равнодушно: "Их заживо истязали на площади для всеобщего обозрения. Их мужские половые органы отрезали [бросили собакам], а отрезав им головы, протащили к публичной виселице, где, содрав с них всю кожу, подвесили за плечи и суставы рук", — пишет продолжатель Гийома де Нанжи. И на этом дело не закончилось: десятки слуг, фрейлин, членов свиты принцесс, которые ничего не знали и не говорили и которых считали сообщниками, пытали, топили, вешали, в каком-то убийственном безумии раскрывая темную сторону психологии короля: он — очищающий и уничтожающий ангел, стирающий следы зла. Через два месяца после сожжения тамплиеров эти жестокие казни бросили зловещую тень на конец царствования: "Большое количество, как дворян, так и простолюдинов обоих полов, подозреваемых в соучастии или знании об упомянутом преступлении, были в подвергнуты пыткам; некоторые были утоплены, большое количество было тайно предано смерти". И, конечно, в дело вмешивается сверхъестественное — поползли слухи о колдовстве. Один доминиканец был привлечен к ответственности за использование "заклинаний, провоцирующих людей на зло".
Судьба принцесс еще не была решена. Жанна, виновная лишь в том, что не донесла на своих невесток, была заключена в замок Дурдан, а затем оправдана парламентом. Вскоре она вернулась к своему мужу Филиппу. С Маргаритой и Бланкой, напротив, обращались с особой строгостью: их заключили по отдельности в башне замка Шато-Гайар, обрили и одели в грубые рубища. Дело Маргариты было самое серьезное: она была женой наследника престола, а он, Людовик, король Наварры, должен был обязательно произвести на свет детей, чтобы обеспечить продолжение династии. Поскольку возобновление совместной жизни было исключено, как и развод, процесс воспроизводства был заблокирован до тех пор, пока Маргарита была жива. Несомненно, она могла быть официально казнена после суда. Но предпочтение было отдано другому методу: запертая в холодной, продуваемой сквозняками тюрьме в нормандской крепости, она прожила всего несколько месяцев. Бланка содержалась, в чуть менее строгом режиме и продержалась десять лет в Шато-Гайяр, а затем стала монахиней в Мобюиссоне.