Этот последний случай, предвосхитивший способ убийства Эдуарда II, иллюстрирует ожесточение властей против гомосексуализма в конце XIII ― начале XIV века. Эта растущая фобия являлась частью закономерности, свидетельствующей о росте иррациональных страхов. Как показал Джон Босвелл, если до XII века священнослужители проявляли большое снисхождение к педерастии, то в XIII веке произошел разворот, как под влиянием систематизации моральной теологии, которая клеймила маргинальные взгляды, так и под влиянием ассоциации между гомосексуализмом, ересью и исламом. Катары были очень терпимы в этой области; мусульман обвиняли в содомии, и в то же время она стала клеймом всех отклонений, дьявольским бичом, используемым для клеймения любого противника, подлежащего уничтожению. Дело тамплиеров явилось вопиющей иллюстрацией этого. Филипп Красивый, в своей моральной строгости, был очень чувствителен к этому аргументу.
Жизнеспособность Парижского университета
Этот рост иррациональных настроений был характерен в основном для народного мышления. Но расстройство охватило и интеллектуальную элиту. Правление Филиппа Красивого странным образом совпало с тем, что можно назвать первым европейским "кризисом совести", с 1280 по 1315 год, по отношению ко второму, 1680–1715 годам, ровно четыре века спустя, выделенному Полом Хазардом.
Чтобы убедиться в этом, достаточно было посетить Парижский университет, самый престижный в Европе. После великих схоластических синтезов XIII века, этих памятников рациональной мысли, этих "сумм" интеллектуальных, научных и теологических знаний, этих соборов диалектики, которыми являются труды Альберта Великого, Бонавентуры, Фомы Аквинского, Роджера Бэкона, Винсента де Бове, Роберта Гроссета, Гийома Оверньского, Александра де Галеса, наступила эпоха подозрений, критики и разрушения. Это не следует воспринимать в сугубо негативном смысле, напротив: эти прекрасные конструкции разума, которые являлись богословскими и философскими суммами XIII века, часто покоились на хрупком фундаменте, и у них были свои слабые места. Век Филиппа Красивого — это век сомнения в псевдоопределенности предыдущего периода. В этом движении, ведущем к номинализму, слишком часто видели упадок, тогда как на самом деле это был прогресс. После эпохи уверенности наступила эпоха сомнения, а сомнение — это прогресс, потому что оно разрушает престиж ложных истин.
Парижский университет, который формировался постепенно в течение последнего столетия, когда Филипп Август освободил профессоров и студентов от гражданской юрисдикции в 1200 году, а римская курия в 1215 году предоставила ему статус Universis magistris et scolaribus Parisiensibus (Парижских ученых и учителей), оставался крупнейшим интеллектуальным центром в Европе. Папы и короли даровали ему многочисленные привилегии в XIII веке, а Филипп Красивый, желая заручиться его поддержкой в борьбе с Бонифацием VIII или в деле тамплиеров, в 1295 году освободил магистров и студентов от налога на священнослужителей. Число студентов оставалось очень высоким, и престиж этого интеллектуального центра был проиллюстрирован основанием колледжей, что позволило знатным личностям увековечить свое имя в этом высшем учебном заведении. В университете появились: Наваррский колледж, основанный королевой Жанной, колледж Монтегю, основанный Жилем Айселином, и колледжи Жана Шоле и Жана Ле Муана, основанные одноименными кардиналами. Разделившись на нации, буйные студенты, как мы уже видели, не только нападали на буржуа и монахов Сен-Жермена, но и воевали между собой. Гийом де Нанжи сообщает, что в 1281 году "возникли такие разногласия между клириками Пикардии и английскими клириками, которые учились в Париже, что все думали, что учеба будет прервана; ибо англичане, разрушив дома пикардийцев, убили некоторых из них и заставили их бежать из Парижа".
Было ли это началом национального самосознания? В любом случае, похоже, что определенный провинциальный патриотизм, прочно укоренился. Например, бретонцы, которые в большом количестве приезжали учиться в Париж и Орлеан, такие как Ив Элори де Кермартин, будущий Сент-Ив, умерший в 1303 году, Ив Неделек, будущий генерал доминиканцев с 1318 года, или юристы Анри и Эвен Боик, группировались на определенных улицах и в определенных районах. Люди из одной группы смотрели на других свысока, оспаривали, презирали и оскорбляли их, чтобы создать себе репутацию. О бретонцах говорили, что они необразованные, глупые, отвратительные и пьющие. Через весь этот студенческий фольклор раскрывается многообразие французской феодальной мозаики.