Однако произведения Жана де Мен не были всей литературой своего времени. Она развивается, но скорее в сторону сатиры, насмешек, даже цинизма, чем в сторону протеста. Она дистанцируется от ценностей "прекрасного средневековья"; в ней чувствуется разочарование, вызванное мрачным окончанием века и первыми признаками грядущих катастроф, гораздо больше, чем призыв к земным наслаждениям. Рютбеф, вероятно, лучше выражает общее чувство, сообщая о своем бедственном положении королю:
Новая концепция власти, вдохновленная римским правом
Больше всего в правлении Филиппа Красивого хронистов, а вслед за ними и историков, поразили изменения в политической жизни. Ведь в отличие от эволюции культуры и менталитета, которая происходит медленно, незаметно, анонимно и, похоже, не направляется сознательной волей, изменение политического стиля происходит быстро, даже жестко, поддается анализу и является результатом деятельности конкретных людей.
Историки называют этих людей "легистами". Как мы уже видели, Филипп Красивый был окружен людьми, которые в большинстве своем окончили юридические факультеты и полагались на римское право в ущерб феодальному. Точнее, они объединили их в синтезе, который имел только одну цель: повысить эффективность королевской власти.
Легисты в процессе своего университетского обучения подвергались различным влияниям, все они шли в направлении укрепления понятия государства, и даже национального государства, воплощенного в личности короля. Это было влиянием аристотелианства, возрождение которого было впечатляющим в XIII веке. Для Аристотеля государство — это естественная реальность, которая может быть рационально объяснена и не нуждается в сверхъестественной санкции. Государство преследует цель, которая является одновременно материальной и моральной: обеспечение добродетельной жизни для своих членов; государь, олицетворяющий государство, поэтому несет ответственность за моральную чистоту своих подданных, не прибегая для этого к внешнему моральному вмешательству. Это было и влиянием латинского аверроизма, философской позиции, против которой выступали религиозные власти, но которая имела неоспоримую привлекательность для большого числа интеллектуалов. Эта философская тенденция, склонявшаяся к разделению разума и веры, имела политические последствия — возникла идея отделить сферу государства от сферы церкви: каждому свой удел, и король не обязан подчиняться Папе.
Было и влияние томизма: Фома Аквинский придает государству естественную легитимность. Государство — это не просто конвенциональный институт, ставший необходимым в результате первородного греха, это реальность, соответствующая нравственной природе человека, и поэтому обладающая этической легитимностью, даже если она остается второстепенным вопросом. Наконец было влияние римского права, распространенного Болонским университетом, а затем университетами Орлеана и Монпелье, которое развивало понятие государственной власти, imperium, наделяя суверена, независимо от его титула, легитимностью и властью, независимыми как от его подданных, так и от любой внешней силы.
На основе этих различных идей, которые продолжали развиваться во второй половине XIII века, юристы Филиппа Красивого, большинство из которых, как мы видели, были выходцами из южной Франции, где римское право оставило наибольшие следы, разработали концепцию королевской власти, которая была противопоставлена Папе, императору и феодализму. Конфликт с Бонифацием VIII позволил уточнить термины и разграничить сферы компетенции: король был единственным хозяином всех своих подданных, клириков и мирян, во всем, что касалось светских аспектов: порядка, собственности, доходов, налогообложения. Что касается императора, то знаменитая формула "король является императором в своем королевстве" являлась аргументом и наделяла государя всеми прерогативами imperium. Что касается феодализма, то идея легистов состояла в том, что король одновременно является вершиной вассальной пирамиды, верховным сюзереном, но в то же время он находился вне этой пирамиды, поскольку, будучи священной личностью, он получал свою власть непосредственно от Бога. Это не мешало ему использовать все механизмы феодального права, особенно в области финансовой и военной помощи от своих вассалов, а также обращения субвассалов к своему парламенту.