"После расследования […] мы признали вышеупомянутых горожан, мэра, присяжных и эшевенов и других руководителей города Лаона виновными в вышеупомянутых делах, из-за чего […] постановлением нашего суда мы лишаем их всех прав общины и коммуны, […] и отбираем у них хартии, привилегии, все институты правосудия, юрисдикции, суда, эшевенов и должности присяжных, […] колокол, печать, общий свод правил и другие вещи, относящиеся к городу или сообществу […] полностью и навсегда, оставляя за собой право наказывать отдельных лиц упомянутого сообщества в соответствии с их провинностями и проступками, а также наказывать само сообщество денежным штрафом, который определит наш суд".
Города были не единственными, кто страдал от растущего влияния королевской власти. Мы видели это на примере дворянства, которое восстало в 1314 году. Само понятие рыцарства было призвано на службу королевской власти. Этот институт, появившийся с целью христианизации нравов благородных воинов, был обращен на службу королю, о чем свидетельствует формула посвящения в рыцари, найденная в Папской грамоте Гийомом Дюраном в 1295 году: "Прими этот меч во имя Отца, Сына и Святого Духа и используй его для своей защиты и защиты Святой Божьей Церкви, а также для смущения врагов креста Христова, христианской веры и королевской короны Франции". Сражаться за короля, здесь значит сражаться за веру.
И, конечно, духовенство не избежало неодолимого натиска людей короля, которые использовали все тонкости гражданского и канонического права, местные и феодальные обычаи, чтобы посягнуть на правосудие и церковную собственность: расширение обязанности принимать на постой на 31 епископство; осуществление права опеки над вакантными епископствами в 1284 и в 1292 годах; регулярный сбор децима; постоянные посягательства на церковное правосудие. Еще в 1286 году король жаловался Папе на случаи злоупотребления тонзурой, направленные на то, чтобы избежать гражданского правосудия. Он провел расследование злоупотреблений церковных судей, чтобы положить им конец и распространил право апелляции из церковных судов на королевские суды.
Конфликты вспыхивали регулярно, и жалобы, поданные епископами на Вьеннском соборе, свидетельствуют о масштабах проблемы. Несколько ордонансов были направлены на ограничение церковной юрисдикции более строгими рамками: в 1299 году для Мэна и Турени, в 1300 и 1302 годах для Нормандии, а также в 1302 году для Лангедока. В этих ордонансах превалировал принцип, согласно которого Ratione materiae (Материальная часть), любое дело о недвижимости, даже не феодальной, считалось относящимся к светской юрисдикции. Таким образом, реальные иски по имущественным или петиторным делам, даже если иск был между клириками или касался церковного имущества, должны были рассматриваться светским судом. С другой стороны, король оставлял за собой право конфисковать имущество священнослужителя, который является известным преступником, даже если он был отпущен церковным судьей.