Кроме того, Филипп привлек на свою сторону дофина Вьеннуа Гумберта I, графов Эно, Бургундии и Люксембурга и даже с королей Майорки, Арагона и Кастилии, благодаря очень активной дипломатии, в которой камергер Гуго де Бувиль играл важную роль. Один человек оказался между двумя блоками: герцог Иоанн II Бретонский. Он был прямым вассалом как короля Франции, за графство Бретань, так и короля Англии, за графство Ричмонд. Два его владыки, воевавшие друг с другом и требовали от него исполнения воинского долга вассала, тем более что Бретань занимала стратегическое положение на морском пути английских кораблей, перевозивших войска из Портсмута в Бордо. Иоанн II, правивший с 1286 года, оказался в особенно щекотливой ситуации, поскольку его разрывали между Францией и Англией родственные связи: он был шурином Эдуарда I, на сестре которого Беатрисе он был женат; он лично знал английского государя, с которым ходил в крестовый поход и которому доверил воспитание своего второго сына, Жана Бретонского, выросшего в Лондоне. С другой стороны, его старший сын, Артур, был близок к французскому королю: он женился сначала на Марии Лиможской, затем на Иоланде де Дрё, вдове шотландского короля Александра III, и был регентом виконта Лиможского. Имея старшего сына во французском лагере, а младшего — в английском, и владея землями в обеих странах, Иоанн II воплотил в себе тупик феодального права. И когда в августе 1294 года он созвал своих собственных вассалов в Плоэрмель, чтобы собрать армию, еще не зная, на чью сторону он собирается ее выставить, он столкнулся с той же проблемой: согласно Livre des ostz, все самые важные бретонские вассалы были в то же время владельцами фьефов во Франции, фьефов, которые они немедленно потеряют, если перейдут на сторону Англии. Сеньор де Фужер и де Пороэт одновременно являлся графом Ла Марш и Ангулема; сеньор де Динан и де Гоэло одновременно являлся сеньором де Майен; Анри де Леон, Жоффруа де Шатобриан, сеньоры де Ре, де Витр, де Ансени, де Ла Герш, епископ Доль — все находились в одном и том же положении. Сам Иоанн II имел обширные владения во Франции, а также ренту со сборов в Нормандии и Шампани. Он, безусловно, больше терял, поддерживая Эдуарда, чем поддерживая Филиппа. В январе 1295 года на чашу весов французской стороны была добавлена еще одна гиря: внук Иоанна II, Иоанн, сын Артура и будущий герцог Иоанн III, женился на Изабелле, племяннице Филиппа IV и дочери Карла Валуа.
Однако Эдуард, чтобы заставить Иоанна II подчиниться, 1 июля 1294 года назначил младшего сына последнего, Жана Бретонского, руководителем экспедиции, которую он готовился отправить в аквитанскую Гасконь. В военном отношении выбор был не очень мудрым: двадцативосьмилетний оболтус был весьма посредственным командиром. Поэтому решение было прежде всего политическим, в надежде, что граф Бретани не посмеет выступить против собственного сына. Плохой расчет.
Филипп IV и социальное регулирование (1293–1294)
Таким образом, когда осенью 1294 года начались военные действия, Филипп IV оказался в выгодном положении. В отличие от своего противника, у него не было причин опасаться восстаний или серьезных противоречий в королевстве. Конечно, городские волнения все еще ощущались то тут, то там, как, например, в Лаоне, где в 1295 году королю пришлось применить репрессии, отменив "колокол, печать, общую арку и другие вещи, относящиеся к городу или общине", но порядок был легко и жестко восстановлен. 1294 год ознаменовался рядом мер, иллюстрирующих стремление Филиппа IV навести порядок в королевстве. В городах был принят удивительный закон о роскоши, запрещавший буржуазии любую показную одежду или поведение, которые могли бы нарушить социальный мир, вызвав зависть бедняков. Каждый должен был сохранять свой ранг, в соответствии со своим рождением, способностями и профессией. Правила поражают своей точностью: питание, одежда, средства передвижения, освещение, украшения — все бло регламентировано до мельчайших деталей. Так, было указано, что "ни одна горожанка не должна иметь карету; что ее не должен сопровождать ночью смоляной факел, что также было запрещено оруженосцам, простым клеркам и всем простолюдинам; что она не должна носить, как и ее муж, ни мехов белки, ни лисы, ни горностая, ни золота, ни драгоценных камней, ни золотых или серебряных диадем… Они должны избавиться от того, что у них есть, в течение года после следующей Пасхи…".