Выбрать главу

В июне 1275 года архиепископ Реймса попросил начать процесс канонизации, просьба была передана в июле архиепископу Санса, а в сентябре — провинциальному главе доминиканцев во Франции. Затем Григорий X попросил Симона де Бри, своего кардинала-легата во Франции, провести тайное расследование жизни Людовика IX. В конце 1277 года Филипп III сам отправил посольство к новому папе, Николаю III, чтобы убедить его инициировать процесс канонизации. Папа попросил Симона де Бри, которому помогали доминиканец, францисканец, настоятель Сен-Дени и еще два монаха, провести дополнительное публичное расследование. В 1280 году Симон де Бри сам стал папой под именем Мартина IV, а в декабре 1281 года он попросил архиепископа Руана, епископов Осерра и Сполето провести расследование жизни, нравов и чудес Людовика. С мая 1282 по март 1283 года следователи допросили 330 свидетелей в Сен-Дени о чудесах и 38 — о жизни короля. Среди этих свидетелей были сам Филипп III и его брат Пьер граф Алансонский. В то время принцу Филиппу было пятнадцать лет: возможно ли, что все эти рассказы о чудесах и образцовой жизни его деда, которые были постоянным предметом разговоров при дворе, не затронули его напрямую? Его отец и бабушка были непосредственно вовлечены в это дело, а также его двоюродный дед Карл Анжуйский, его дядя Пьер Алансонский и несколько членов королевской семьи. Среди факторов которые повлияли на формирование психики и личности Филиппа Красивого, долгая процедура канонизации Людовика IX, безусловно, имела большое значение. Став королем, он лично следил за ходом дела до его завершения в 1297 году. Причисление деда к лику святых было не только политическим расчетом, направленным на повышение престижа его семьи и французской монархии, но и на создание для себя образца личного и общественного поведения, который служил бы постоянным ориентиром. Об этом слишком часто забывают: Филипп Красивый вырос в атмосфере почитания Людовика Святого, личностью выбранной самим провидением, чья великая харизма вдохновляла многие аспекты его политики и личной жизни. Именно в ранние годы юности Филипп был неизгладимо впечатлен рассказами о жизни Людовика Святого. Увлеченный примером своего деда, он стал ревностным христианином, с глубокой и непоколебимой верой, крайним благочестием, строгостью, даже аскетизмом, убежденным в своем долге защищать истинную веру, даже против самого Папы, если тот будет заблуждаться. Неизменная супружеская верность, бескомпромиссная строгость в вопросах веры, суровые моральные требования, очень высокое чувство долга в вопросах правосудия и сохранения порядка, потребность чувствовать себя понятым и поддержанным в своих решениях, беря в свидетели представителей королевства, очень высокое чувство ответственности и твердая воля поступать правильно: все это он черпал из рассказов о жизни святого короля. Это не мешало ему быть заядлым охотником, но охота не являлась грехом, или, по крайней мере, не являлась смертельным грехом, и, как отмечает Жак Ле Гофф, если ни один документ не указывает на то, что Людовик Святой охотился, то ни один не указывает и на то, что он не охотился!

Были и другие факторы повлиявшие на воспитание молодого Филиппа Красивого. Его наставник, Гийом д'Эркюи, познакомил его с литературой. Этот капеллан Филиппа III и королевский нотариус, родился в 1255 году и сначала был каноником Лаона, затем Нуайона, Санлиса и Реймса, а также сеньором д'Эркюи в графстве Бовези. Он написал Livre de raison (Книгу притч), очень краткое сочинение, рукопись которого хранится в настоящее время в библиотеке Сент-Женевьев. Гийом д'Эркюи привил принцу вкус к чтению, светская культура которого, хотя и не была энциклопедической, но не была и ничтожной. Филипп овладел латынью и знал великих классиков средневековой литературы, в том числе аллегорический и развратный Roman de la Rose (Роман о Розе), с автором второй части которого, Жаном де Меном, он был лично знаком. Одним из его любимых произведений было Consolation de la philosophie (Утешение философией) Боэция, которое по его просьбе перевели на французский язык.

Решающее влияние Эгидия Римского: De regimine principum (1279)

Но одна работа оказала на Филиппа очень значительное влияние: De regimine principum (О правлении государей), написанная специально для него августинским теологом Эгидием Римским около 1279–1280 годов. Будучи 11-12-летним подростком, он, вероятно, не сразу осилил все 600 страниц и 209 глав на латыни этого руководства, которое было задумано как новое «княжеское зерцало», но он постоянно извлекал из него уроки и размышлял над ним. У нас есть доказательство его постоянного интереса к этой книге, поскольку она была переведена на французский язык в первые годы его правления, а возможно, даже в 1282 году, Анри де Гоши, каноником церкви Святого Мартина в Льеже. Эта забота о том, чтобы сделать литературу доступной для людей не знакомых с латынью, а значит, для знатных мирян королевства и, в частности, для его окружения, была постоянной для Филиппа Красивого, который применил на практике совет, данный Эгидием Римским в главе 20 третьей части книги III его труда: король должен иметь полезные книги, читаемые за его столом на просторечии. Французский перевод книги Эгидием Римским под названием Li livres du gouvernement des rois (Книга правления королей) имел большой успех. Сохранилось 36 списков, и Данте ссылался на него в одном из отрывков Banquet (Пира). Переводчик постарался сделать его доступным для «образованной публики» того времени, если можно рискнуть на это анахроничное выражение, и адаптировать его для комментированного публичного чтения: ссылки упрощены, с использованием формулы: «Философ [Аристотель] говорит»; объем сокращен с 209 до 193 глав; части, которые являются слишком высокомудрыми, сокращены или даже удалены, когда Анри де Гоши считает невозможным изложить их устно на французском языке, который все еще очень конкретен и прозаичен, лишен абстрактных терминов и нюансов. Он оправдывает, например, удаление такой части тем, что эта глава «предназначена для клириков, и они не могут объяснить ее друг другу понятным образом, и они не могут понять ее на латыни, если не попросят ее объяснить какого-нибудь более ученого клирика».