Так что берегитесь: без меня вы — ничто: Нам и Церкви было бы достаточно лишить вас наших милостей, чтобы вы и ваш народ ослабли настолько, что не смогли бы противостоять иностранному нападению, не говоря уже о других неудобствах, которые для вас возникнут. С того дня, как вы стали считать нас и Церковь своими главными противниками, тяжесть этой вражды и вражды ваших соседей стала такой, что ваши плечи не выдержали бы ее. Только представьте, что с вами будет, если, не дай Бог, вы серьезно оскорбите Апостольский Престол и сделаете его союзником своих врагов, а тем более, если вы сделаете его своим главным противником?»
От таких оборотов захватывает дух. Ineffabilis amor — это невероятная диатриба, напоминающая своим яростным тоном анафемы Григория VII и Григория IX против императоров. Папа выставляет себя вселенским государем, вмешивается в управление королевством, упрекает короля в выборе советников, внутренней и внешней политике, угрожает ему отлучением от церкви и восстанием подданных. Это уже даже не урок, это бичевание молодого наглеца, посмевшего огорчить понтифика.
К письменному выговору Бонифаций добавляет устный. В ноябре он принял посланника французского короля, Пьера де Парэ, приора Шези, чья миссия также заключалась в установлении контакта с семьей Колонна. Во время встречи страсти накалились, и Папа в неконтролируемом гневе оскорбил настоятеля: "Бродяга, ты, мерзкий монах, уходи и исчезни с глаз моих! Господи, накажи меня, если я не не накажу этого галликанца. Я вижу в вас, именем вашего короля, друга Колонна. Я заключу мир с вашим королем, затем уничтожу Колонну и, уничтожив их, уничтожу вашего короля и дам Франции другого короля. Мой сын, король Карл [Карл II Хромой, король Неаполя], который здесь со мной, и все другие христианские короли будут со мной против вашего короля". Эти слова, сообщенные самим Пьером де Парэ, определяют уровень отношений между Римом и Парижем в конце 1296 года.
Памфлеты против Бонифация VIII (1296)
Это была война. Война принципов, юридическая война, усугубляемая столкновением двух личностей, находящихся в конфликте: холодной решимости Филиппа, противостоящей яростному высокомерию Бонифация. Булла Ineffabilis amor — это как пощечина, посланная "Святейшим Отцом" своему "дорогому сыну". Она не могла остаться без ответа, и ответ был язвительным, но косвенным. Отвечая на оскорбление оскорблением, Филипп Красивый оказался бы в затруднительном положении, поскольку Папа, каким бы отвратительным он ни был, все равно оставался Папой, и в тринадцатом веке он еще не утратил престижа и божественной ауры, которую придавал ему этот титул. У короля хватило мудрости не попасть в ловушку личного противостояния. Поэтому контрнаступление было основано на принципах, и Филипп мог положиться на компетентность своей команды юристов, своих легистов, которые могли применить к королевской власти принципы римского права, изученные ими в Монпелье и особенно в Орлеане под руководством таких известных профессоров, как Жак де Ревиньи, Пьер де Беллеперш и Гийом де Кун. В ответ на личные нападки король разработал теорию независимости духовной и мирской власти. Как это часто бывает, споры дали возможность углубить и ужесточить принципы, которые были еще неясны, и развить настоящую политическую мысль о королевской власти и даже о национальном сообществе и отечестве.
В этом споре король имел возможность не говорить от своего имени. Письма были подписаны некоторыми из его советников, которые, таким образом, находились на переднем крае, и которые считались вдохновителями королевской политики. Главным среди них был Пьер Флот, который до 1302 года был настоящим бедствием для Папы. Последний был убежден, что настоящими виновниками королевского политического курса были плохие советники. Усиление легистов в управлении королевством очень плохо воспринималось большинством теологов папской партии: "Во Франции полно юристов", — писал Жоффруа Парижский, а для Эгидия Римского "юристы могут быть квалифицированы как политические идиоты". Отсюда же происходит ложное представление о пассивном короле, который стоит в стороне и позволяет управлять собой своему окружению, что никак не соответствует действительности, в чем мы будем иметь возможность убедиться неоднократно. Филипп Красивый не подписывал эти памфлеты, но они не могли быть опубликованы без его разрешения. Он никогда не отрекался ни от одного из своих советников, и есть подозрение, что многие анонимные антипапские памфлеты были написаны его непосредственным окружением если не под его диктовку, то, по крайней мере, под его вдохновением. Его правление ознаменовало появление публицистов на службе у правительства. Одной из оригинальных особенностей конфликта с Бонифацием VIII было то, что, в отличие от предыдущих конфликтов между двумя правителями, он вышел за весьма ограниченные рамки препирательств богословов и дипломатов и стал, благодаря распространению памфлетов, публичным скандалом.