И далее в словах Бонифация прорывается его мания величия: "Я — верховный владыка, представитель Христа, имя римского понтифика известно во всем мире и является единственным высшим из всех". Авторитарность, воля к власти и эгоцентризм — эти черты подчеркивают все, кому довелось встретиться с Бенедетто Каэтани. "Никто не обладает властью, кроме Папы", — сказал представитель графа Фландрии. "Только то, что он делает, имеет ценность", — подтвердил посол короля Арагона. А Маттео Россо Орсини заметил: "Если Папу просят провести консисторию, он воспринимает это очень плохо, как будто его режут". "В любом случае, на консистории ни один кардинал не осмеливался публично препятствовать тому что Папа хотел сделать, ни даже говорить об этом", — говорит хронист из Орвието. Неосторожный человек, который, как кардинал Жан Лемуан, пикардиец, осмеливался противоречить ему, получал резкий и неканонический упрек: "Если ты не умеришь свою пикардийскую глотку, я укорочу тебя и сделаю так, что ты будешь говорить подобные вещи вне курии, лишенный состояния и чести, которые принадлежат тебе […] ты будешь бормотать на своем пикардийском языке в другом месте, не передо мной, и в состоянии, отличном от нынешнего". Поэтому мы склонны верить Пьетро Колонна, когда он заявляет, что "если бы кто-то из нас и наших коллег высказал мнение, не соответствующее его взглядам, он бы посчитал, что против него выступили в оскорбительной манере". Бонифацию приписывают слова, что: "Церковь была бы лучше, если бы не было кардиналов, а был только Папа, и что мир был бы лучше, если бы не было королей, и если бы он был разделен только на баронства".
Так была объявлена война между Папой Каэтани и семьей Колонна. Последние, с их клиентурой и древностью рода, не были готовы уступить. 11 мая они составили второй манифест, который вывесили на дверях церквей Рима, в том числе и собора Святого Петра. В нем они выдвинули новое обвинение: "Бенедетто Каэтани, который называет себя папой", был "жестоким отцеубийцей", который, держа Целестина V "в очень суровой тюрьме" и стал причиной его смерти. Поэтому они делают нечто большее, чем предположение, что Бонифаций просто убил своего предшественника. Многие охотно поверили этому, и слух вскоре широко распространился. Во время судебного процесса 1311 года свидетели сообщали о более чем компрометирующих высказываниях. По словам клирика Неаполитанской церкви Берардо де Сульмона, Папа сказал своему племяннику: "Почему ты не убил Целестина V? Не приходи ко мне больше, пока не убьешь Целестина". По словам Джакомо де Паломбара, он приказал своему брату: "Позаботься об этом, потому что пока жив Целестин V, я не буду Папой". Эти заявления более чем подозрительны и не более последовательны, чем слухи о способе убийства Целестина путем удушения. Пьетро Колонна на суде обратил внимание на то, что камергер Папы, Теодорико д'Орвието, не позволил никому увидеть тело Целестина, который он отправил в гробу, "чрезвычайно хорошо заколоченном и закрытом со всех сторон", чтобы не было видно следов преступления. Можно считать все это сплетнями, но, тем не менее, эти истории послужили оружием для противников Бонифация, которые были готовы использовать любые средства.