Выбрать главу

Поэтому в начале 1298 года в Риме была проведена своего рода мирная конференция. Филипп Красивый отправил доверенных людей представлять его интересы: Жиля Айселина, графа Сен-Поля, герцога Бургундского, архидиакона Руана Жана де Шеври, кантора Реймса Жана де Монтрея и Пьера Флота, хранителя королевской печати, который настоял на том, чтобы арбитраж Бонифация был проведен от его личного имени, а не как Папы. Король Англии был представлен графами Савойским и Барским, Отто де Грансоном и двумя епископами, включая епископа Дублинского. Граф Фландрии был также представлен тремя своими сыновьями: Филиппом, Жаном де Намюр и старшим, Робертом де Бетюн. Но три брата были быстро оттеснены в сторону французами и англичанами. Французы не желали дискутировать с представителями преступного вассала; англичане не хотели признавать фламандцев равноправными партнерами, поскольку это могло напомнить о шотландцах, которые находились в таком же положении по отношению к Эдуарду. Что касается Папы, то, столкнувшись с восстанием Колонна, он не имел желания упоминать о мятежных подданных. Таким образом, это были чисто франко-английские переговоры.

Фламандцы были в ярости и считали, что их обманули Папа и их английский союзник. Они упрекали последнего в том, что он не соблюдал условия союза, не выплачивал предусмотренные субсидии; на что граф Савойский цинично ответил, что у Эдуарда и так достаточно забот с Шотландией, Аквитанией и самой Англией, не говоря уже о фламандцах. "Англичане никогда добровольно не вернутся в вашу страну, — сказал он им, — что касается субсидий, то они предусматривались только во время войны, а не во время перемирия". Тогда три брата обратились к Папе Римскому, который не ответил: он не хотел нарушать мир между двумя королями в угоду графу, да еще и преступному вассалу. 28 июня Роберт де Бетюн написал своему отцу Ги де Дампьеру: "Папа, выслушав наши слова, ответил нам сурово и сказал, что мы плохо поступили, и что ради графства Фландрии он не позволит разорвать мир между двумя королями, и что он заключит мир и объявит его между ними. И ему еще многое нужно было сказать, о чем он скажет в другое время. И перемирие между вами и союзниками он заключит. А о твоем положении он не скажет oren-droit [пока ничего], и когда будет удобно, он поможет тебе другим способом. И в заключении он сказал, что если бы мы раскаялись, что возложили на него наши проблемы и он с радостью отстранился бы от них".

Судьба графа Фландрии, которая была отложена в сторону во время дискуссий в Риме, была оставлена на усмотрение Филиппа Красивого. Последний, покинув Виве-Сен-Бавон 9 октября, присоединился к королеве Жанне в Турне, где она находилась в течение месяца. 20 октября королевская чета прибыла в Булонь, а затем вернулась в Париж через Лионский лес, где поохотилась на кабана. Перед тем как покинуть Фландрию, Филипп поручил Раулю де Клермону, сиру де Несле, управлять частью графства, занятого французами. Рауль де Клермон был рыцарем из Пикардии, сыном Симона, одного из близких советников Людовика IX и Филиппа III, который занимал пост регента королевства в 1270 и 1285 годах. Он имел родственные связи с графом Фландрским, второй сын которого, Гийом де Кревкер, женился на его дочери Алисе. Выбор был удачным: согласно хронике Жиля Ле Мюизи, фламандцы могли только хвалить его поведение.

Английскому королю было трудно покинуть Фландрию, где после перемирия в Виве-Сен-Бавон ему больше нечего делать, в то время как проблемы в Англии требовали его присутствия. Но его союзники требовали обещанных денег. Всю зиму 1297–1298 годов он оставался в Генте, наполовину гостем, наполовину добровольным заложником, пировал, охотился и льстил своему хозяину, старому графу Ги де Дампьеру, двух из восьми сыновей которого, Жана и Ги, он сам посвятил в рыцари. Однако жители Гента в конце концов устали от присутствия этого высокомерного гостя, который жил на широкую ногу, не имея средств для выполнения своих обещаний, а его солдаты вели себя как в завоеванной стране. В феврале 1298 года он едва избежал заговора с целью захватить его и передать королю Франции. Его солдаты расправились с заговорщиками. Понимая, что пребывание здесь становится действительно опасным, Эдуард отправил Уильяма Гейнсборо и Джона Ловела в Лондон с настоятельной просьбой: найти деньги, чтобы "король и его люди могли быть избавлены от этой страны". В начале марта он наконец-то смог выплатить часть денег, причитающихся немецким союзникам, а в середине месяца он наконец-то высадился в Сандвиче после семимесячного отсутствия.