– Это все, что ты можешь мне предложить.
– По крайней мере, на сегодня это все.
Вдруг зазвонил сотовый у него в кармане. Номер был незнакомый.
– Тернищев слушает, – сказал, взяв трубку Алексей Васильевич.
– Вас беспокоит Глеб Петровский.
– Мы знакомы?
– Пока нет. Мне дали ваш телефон в галерее, где проходила выставка вашей коллекции.
– Выставка уже закончилась.
– Я знаю, каталог попал ко мне слишком поздно. Все-то наша почта любит опаздывать.
– Чем могу быть полезен?
– Я хотел бы купить у вас картину.
– Это навряд ли возможно.
– И все же. Давайте обсудим эту возможность, – Петровский напрягся, так как не хотел упускать шанса.
– Что вас интересует?
– «Портрет девушки» Репина.
– Это жемчужина моей коллекции.
– На нем изображена моя прабабушка.
– Она была в свое время, если верить Репину, очень хороша.
– Да вы совершенно правы. Какова ваша цена.
– Картина не продается.
– В таком случае не мог бы я снять коттедж в вашем поселке, о котором мне рассказали в галерее. Я хотел бы какое-то время пожить рядом с портретом.
– Это как раз возможно.
– В таком случае я скоро буду у вас.
– Милости просим. У меня есть два свободных дома. Будет из чего выбирать.
– Всего доброго, – стал заканчивать разговор Глеб Дмитриевич.
– Всего доброго, – сказал Тернищев и положил трубку.
– Кто это был? – спросила жена.
– Чудак какой-то, – ответил Тернищев и вернулся к завтраку.
2.1
Князь Филипп Навродский проснулся тем же утром со страшным прострелом в голове. Вчера праздновали отбытие в свадебное путешествие его приятеля Алексея Фон Виттена. И вечеринка, которая и так обещала многое, затянулась и вылилась в попойку, в которой оба юных героя не ударили в грязь лицом. Марта, новоиспеченная жена Фон Виттена, напрасно волновалась за своего супруга, тот не знал, что такое похмелье. Филипп же, наклюкавшись вчера под завязку, переживал состояние подобное тому, какое бывает после контузии. Его тошнило, болело все тело и жутко хотелось пить. Он протянул руку под кровать, там лежала бутылка белого сухого вина. Сделав глоток, и потом еще один, он почувствовал, что начинает приходить в себя. Это не сулит ничего хорошего в будущем, если уже в двадцать с небольшим вам приходится опохмеляться.
На завтрак его ждали остатки вчерашнего яблочного пирога, заказанного из ближайшего ресторана. Оставалось поесть, принять душ и найти чистую рубашку. Приходящая прислуга поменялась, и после стирки вещи теперь приходилось искать, находя их в самых неожиданных местах.
Как и Петровский, Филипп был абсолютно одинок. Единственная его родня, перед которой он должен был отчитываться, тетя Галя улетела к себе на Кипр, где у нее был домик. И поделиться наболевшим было не с кем. Сегодня ему предстояло свидание с Анной Тернищевой, и он надеялся сделать ей предложение руки и сердца. Конечно, он не очень богат. Компания по трудоустройству «Moscow Personnel», которую ему оставил дядя перед переездом на Тибет, приносила ему всего несколько десятков тысяч, пусть и долларов, но все равно, по мнению Филиппа, не слишком большие деньги. Аня, будучи девушкой строгой и из богатой семьи, могла ему отказать. Вот если бы он мог что-нибудь для нее сделать. Жениться на благодарной душе – это меняло бы дело. Но что он может сделать для девушки, у которой все есть. Деньги для нее просто бумага. И все золото мира и так лежит у ее ног.
Он понежился в теплом душе, и, заглянув в зеркало, состроил себе несколько физиономий, которые совершенно привели его в доброе расположение духа. Вот он молодожен, следующая рожа – тетя Галя рассматривает первенца. Следующая – он глубокий старик, окруженный благодарными внуками, ждущими совета о том, как следует вступать в жизнь.
Пирог вчера он спьяну сунул в морозильную камеру холодильника, поэтому он поставил его в микроволновку разогреваться и стал делать себе чай. Сахар он не нашел, и сел завтракать так.
Когда с пирогом и чаем было покончено, он взглянул на часы. Было половина двенадцатого. Пора было ехать в клуб, где они с Аней договорились встретиться. Он спустился к машине, завел мотор, и через мгновение покатился в направлении центра.
Когда он вошел в клуб, то увидел, что Аня его ждет за столиком в конце зала.
– Привет, – сказал он, подсаживаясь к ней.
– Привет, Филипп, – улыбнулась она в ответ. Но улыбка ее была грустна, и князь решил узнать причину этой грусти.
– Что-то случилось, – спросил он напрямик.
– С чего ты взял.
– Ты улыбаешься так, будто у тебя во рту лимон.
– Ах, это.
– Да это.