Камер было немного, почти все пустые. В третьей нашелся и мой вещмешок с формой и, главное, со сберкнижками.
— Деньги-то остались? Или все прокутил?
Просто удивительно, какие чуткие в этом времени были люди! Настоящие «товарищи».
— Сберкнижка есть, — не стал я лукавить. Но надо в сберкассу идти…
— Ишь ты, — пошутил милиционер, — какой нынче серьезный дембель пошел, Со сберкнижкой.
— Ну так я за рубежом служил нам деньги на сберкассу начисляли.
— Ты чё гимнастерку спрятал и в каком-то трико рассекаешь по холоду. На гимнастерке у тебя знак ранения, уважение — не камбузе службу правил. А так ты просто бомж залетный. Пойдем, переоденешься у меня в дежурке, а потом я тебя на проходящий до Иркутска посажу.
В дежурном отделении у старшины нашлась каморка со столом и стульями. Он включил в литровой банке кипятильник и заварил чай. Достал из стола сверток с бутербродами.
— Вот, ешь. Через сорок минут будет скорый с Востока.
Я подумал и достал сверток с наградами. И прицепил на гимнастерку, прежде чем её надеть. Хотелось как-то отблагодарить незлобивого человека.
Эффект оказался поразительным. Старшина чуть ли не во фрунт[2] передо мной вытянулся.
А потом осыпал меня упреками.
Я уж пожалел, что выпендриваться стал. Ну никак не ожидал подобной реакции. Совсем отвык от этого времени, когда награды воспринимались народом вещественно.
Ну потом все пошло-поехало, как по ниточке. Я через несколько часов уже выходил из вагона в Иркутске, где перед вокзалом стояло несколько «Москвичей» и «Волг» с шашечками. Среди них по-царски выглядела «Победа», у отца была такая! Я помнил, что ГАЗ-М20 «Победа» была одной из первых советских машин оригинальной конструкции и, более того, находилась в авангарде новой моды в автомобилестроении; только передняя подвеска и, частично, унифицированный кузов были созданы под влиянием Opel Kapitän 1938 года. Ну а для меня она была машиной, на которой я научился вообще водить, рулить. Это была отчасти просто, так как коробка передач была на руле. До сих пор помню: на себя и вниз — первая, от себя и вверх — вторая, от второй вниз — третья и, наконец, от себя и вверх — задняя. На победе не надо было делать прогазовку во время переключения передач, как на грузовике ДОСААФ, на котором я официально учился. И права тогда выдавали в 16 лет.
Так что я и подошел к «Победе».
— На несколько часов нанять могу?
— А денег хватит? Покажи.
Я показал ему сберкнижку, которую предварительно вынул из под обложки. Поэтому мы поездку и начали со сберкассы, где я снял семьсот рублей, сразу отдав червонец таксисту. А он выключил счетчик, где накрутилось уже целых рубль семьдесят (20 копеек за километр).
Я не имел никаких данных о близких нового тела, так что первоочередной задачей было снять приличное жилье. Знакомых по детскому дому, чьи адреса были на конвертах, я пока посещать не хотел. Хотя задумка с потерей памяти от контузии была наготове. Таксист, Павел Семенович, оказал поддержку и в этом. Он нашел мне комнату в центре на улице Марата в частном деревянном доме. Хозяева получили благоустроенную квартиру и этим домиком из двух комнатушек с печью и туалетом во дворе пользовались чисто относительно, продавать хотели. Дворик был слишком мал для огорода, а для чего можно еще использовать старое строение, которое по плану в следующем году и снесут.
Просили они за него две тысячи с надеждой, что перед сносом владельцу могут дать однушку в новом доме. Но холостяку, да еще молодому, могут взамен дать или коммуналку, или вообще общагу, так что пока вилами по воде писано перспектива.
Ну я и снял домик на месяц пока. Дрова и уголь сказали, на месяц запасены, а потом — сам. За 15 рублей сговорились, в центре все же.
Спеша, пока сон не пробудил реципиента, я занялся делами. Отсоединил награды, замотал в тряпицу и в карман, рядом со сберкнижкой. Военкомат…
— За военным билетом зайдете после праздника. А сейчас вот с этой бумагой идите в паспортный стол. Хотя, они тоже после праздника выдадут, если прописку найдете где.
— Так что, мне с солдатской книжкой и жить пока.
— Ну а чё, какое-никакое удостоверение личности.
За пропиской я обратился к доброму шоферу и он отвез меня к коменданту общежития Радиозавода аж в предместье Марата.
Мы переехали длиннущий мост через Анграу, посредине которого бегали шумные трамваи. Комендант оказался на месте и за четвертак (25 рублей) отпечатал бумажку для паспортистов о том, что проживаю в общежитие в комнате 67.