— Такое вам, профессор, знакомо?
— Нет, в свое практике не сталкивался. Первое официальное описание расстройства, совершенное врачом Антуаном Деспином, рассказывает историю болезни маленькой девочки одиннадцати лет. Малышка была частично парализована, мучилась сильными болями, судорогами. Врач описывал якобы трансовое состояние девочки, когда маленькая мученица становилась ангелом. Ангел беспрепятственно прыгал, бегал, плавал, любил пищу, отвергаемую девочкой, просил взрослых исполнять желания малышки. А когда выдуманный ангел исчезал девочка вновь впадала в паралич, мучалась от боли и судорог.
— Скажите, доктор, это излечимо?
— Терапия заболевания требует применения психотерапии. Это главный инструмент в борьбе с расстройством. Медикаментозная терапия выступает второстепенным средством лечения, устраняя лишь симптомы болезни: депрессию, тревогу, бессонницу. Главная цель психотерапии — объединить существующие субличности в единую, целостную базовую личность. Для этого применяют различные методы психотерапевтического лечения.
Часто используют гипнотерапию…
Профессор налил из старинного графина в стакан с подстаканником воду и шумно выпил.
— Вот я с помощью гипноза поговорил со всеми проявлениями вашего диссоциативного расстройства, успокоил их и дал посыл к объединению. Тот, который фельдшер, настроен миролюбиво и согласен дружить. Боксер агрессивен. Боюсь, когда вы заснете, от будет продолжать бродить и драться. Может, вы согласитесь лечь к нам на некоторое время?
— Игорь Степанович, я бы с радостью, но я пока на птичьих правах в городе. Не прописан, паспорт даже не получил, да и к военкому надо. А можно я у вас тут только ночевать буду, где-то в комнате для буйных, чтоб агрессор не увел тело в неприятности?
— Да, это хороший паллиатив. Мне, признаться, очень интересен ваш случай. Напишу работу по теме диссоциативного расстройства. Да и студентам моим будет интересно… Ну тогда до вечера, специально задержусь на работе, чтоб лично сопроводить…
Мы вежливо кивнули друг другу и я отправился к военкому. Время было около одиннадцати и я не удержался, зашел по дороге в кафетерий гастронома, где были столики на одной металлической ноге и НАСТОЯЩИЕ французские булки, разрезанные вдоль и с ягодным повидлом.
Ах как в будущем я скучал по ним, по французским булкам по 6 копеек По белотелым с хрустящим рёбрышком посередине? Это было чудо советской хлебобулочной промышленности. Ее можно было резать на маленькие бутербродики, а можно было просто от её белого тугого бочка отщипывать кусочки и наслаждаться безупречным вкусом.
Вместе с булкой я получил стакан того, что тут называет кофеем. Вкус ячменного напитка практически ничем не напоминает натуральный кофе. Для иеня от него исходит приятнейший хлебный аромат. Если добавить в напиток горячее молоко, то вкус станет похож на хлебный суп. В СССР, чтобы имитировать кофейный аромат, добавляют горький цикорий. Тем ни менее, памятуя о том, что им не брезговали легионеры Древнего Рима[1], я отхлебывал напиток и кушал (именно не ел, а кушал) вкусную выпечку.
Перед тем, как идти в военкомат я в тепле какого-то подъезда отсоединил награды и, завернув в тряпочку, положил их в левый карман галифе. Это был усиленный (обшитый дополнительно) карман и я им пользовался, складывая туда ценности.
От военкома — в паспортный стол, левое крыло милиции. Благо, после праздника нигде очередей нет. Сдал фотографии три на четыре с белым уголком, через некоторое время получил серенький паспорт. Отнюдь не «серпастый, молоткастый»!
Заодно зашел к дежурному в основную милицию и поинтересовался должностью участкового. Оказывается, всего сто тридцать рублей со всеми надбавками, и никакой квартиры холостым — только комната в общаге. Да и то, сперва надо курсы милицейские пройти — несколько месяца строем топать. Да и не в Иркутске, а в Омске при ихней, только что созданной Академии Милиции[2].
На фиг, на фиг.
И я пошел на обед. В ресторан при гостинице. К очередному разочарованию совдепией.
Столы ресторана покойной гостиницы «Сибирь» были спрятаны за столбами. Компании пытались занять дальние столики от входа, возле эстрады — там было хотя бы светло. Меню изяществом не щеголяло: салат «Зимний», ассорти мясное. Горячее вызывало желание быстрее сглотнуть кусок и обильно запить его водкой. По-настоящему хорош там был лишь клюквенный морс. Народ собирался пожилой, командированный. Все проходило благопристойно, размеренно и скучно. Возникало ощущение подпольно пьющей казармы. Впечатление усиливалось строгими, почти злыми официантками, темная униформа которых вкупе с их лицами наводила на мысль о бренности жизни.