С 1957 года в аппарате ЦК КПСС. С 1960 года заместитель, первый заместитель заведующего Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран.
C 18 октября 1965 по 2 февраля 1976 года — главный редактор газеты «Известия».
Он взял первый листок из рукописей, привлеченный фотографией, на которой был танк в окружении людей. И чисто механически прочитал первый абзац:
«Он стоит, вздыбившись на гусеницах. И кажется, что сейчас, пыхнув газолином, ринется на толпу, вжимая в асфальт и калеча людские тела. Но нет, он навсегда вмерз в бетон. И на нем по выходным играют дети. А нынче рядом с памятником стоит последний выживший член экипажа…»
Дальше речь шла об истории памятного танка на улице «Маршала Рыбалко» и поисках бойцов на нем воевавших. Очерк был интересно написан и снабжен профессиональными фотографиями. Да еще были приложены пленки, что редакция могла сама отпечатать нужные.
Точно так же были оформлены остальные материалы. Второй материал повествовал, что недавно — 1965 году 5-я улица Октябрьского Поля переименована в честь П. С. Рыбалко. Это был исторический очерк, а фотографии улицы были качественными.
Третий материал был исполнен в форме репортажа. В прошлом году 725-я школа стала школой № 57 с углублённым изучением немецкого языка. Для журналиста было интересно, что Школа начала международное сотрудничество со школами ГДР, И он снабдил свой репортаж живыми диалогами и групповыми фотографиями в динамике.
Подписи под всеми материалами ни о чем не сказали редактору. Ну Владимир Верт, наверное из обрусевших немцев или своеобразное искажение фамилии Ветер.
Он вызвал секретаршу, но и она не знала про таинственного посетителя ничего, кроме того, что он считал будто есть договоренность с прежним редактором, зятем Хрущева. Единственно — он пообещал связаться попозже…
[1]
В 1964 году особый статус Москвы был закреплен «Положением о прописке и выписке населения в Москве». На его основании постоянная прописка иногородних граждан в столице фактически была запрещена, одновременно ввели систему «лимитов» для восполнения неквалифицированной рабочей силы города.
Глава 21
Третий день живу в Ленинград который по привычке именую Питером. Удалось снять в аренду квартирку в центре из резервного фонда. Это целая поэма, как я приперся в Горсовет, надеясь, что там героя обласкают. Ан нет, это тебе не провинция в Сибири! Сказали, что героев много, а квартир мало. Надо сперва прописаться и устроиться на работу, а уж потом на законных основаниях (как житель Ленинграда) просить общежитие…
Ну а на выходе из негостеприимного учреждения какая-то конторщица подсказал:
— Ты, сынок, пойди к домоуправу какому-либо и объясни ситуацию. Да в паспорт четвертак сунь. У них есть свободные квартиры. Да управдома выбирай пожилого, чтоб войну помнил и помнил нашивки за ранения.
Я в вестибюле разделся, надеясь что награды сработают…
Действительно, домоуправша — пожилая дама (явная блокадница) дала мне ключи и вернула паспорт, не взяв деньги.
— Ты только девок не води, там люди живут — просто уехали на два году в Индию на заработки. Строители они. Будешь за коммуналку платить аккуратно, а за аренду будешь мне по пять рублей ежемесячно. Квартира хорошая и обставлена, но ты купи свое постельное белье, полотенца там. А посудой можешь пользоваться. И устраивайся на работу… Или инвалидность будешь оформлять? Что у тебя, контузия?
Я сам еще не решил с работой или учебой, так что ответил невразумительно.
А добрая женщина предупредила:
— Инвалидность как оформишь, так потом хрен снимешь. Те копейки, что инвалидам положены тебя не выручать, а на работу хрен устроишься — кому калеки нужны.
Квартира оказалась в неплохом районе — ул Колокольная (проходит от Владимирского проспекта до улицы Марата.), рядом с Собором Святого Владимира — тезки. Но представляла собой бывшую барскую из множества комнат и длинного коридора, которую расчленили на множество клетушек с общей кухней, ванной и отдельным клозетом. Старшая по квартире проверила бумагу на заселение и показала где буду жить.
— Я тебя сразу в график по мытью полов в кухне и коридоре включаю. Небось в армии наловчился шваброй работать.
Жилье оказалось вполне приличным. Две смежные комнаты с окнами в колодец мрачного двора, но большие и солнечные… на закате. Высокие потолки. Очень высокие, с неумело забеленной лепниной по краю потолка — ангелочки.