В груди Исаака стало так спокойно, он почувствовал, будто его сердце кто-то заботливо умыл и отер нежным шелковым полотенчиком. Рука Исаака сама поднялась к голове и стянула шапку.
– Ты на службу? – вдруг услышал Исаак. Он обернулся. У входа в храм, почти за самой дверью, сидел седой мужичок. На его толстом сером свитере с высоким воротом висел бейдж с надписью: «Охрана».
Исаак пожал плечами.
– Я хотел найти святого отца.
– Батюшку Алексия-то? Сейчас на службе будет. Но ждать долго-то придется.
Исаак заметил, как в светлых добрых глазах охранника сверкнула лукавая смешинка. В ту же секунду он почувствовал, что можно совсем расслабиться. Плечи его опустились. Совершенно не стесняясь охранника, Исаак присел рядом с ним на лавку.
Когда началась служба и запел хор, Исаак вздрогнул, но продолжал как завороженный слушать вливающееся в уши медом песнопение и смотреть на происходящее. Позже откуда-то из-за красивых золотых ворот показались несколько священников. Все они были в расшитых золотыми крестами белых облачениях, сверкающих в свете горящих свечей. Один размахивал дымящей чашечкой на цепочках, а потом высоко держал ленту, спускающуюся с левого плеча его накидки, и громко и напевно молился. Другой выносил большую золотую книгу и покрытую белой салфеткой чашу. Самый главный, как подумал Исаак, был в одеждах, расшитых богаче других. На голове его высилась фиолетовая бархатная шапочка. Наверное, это и был отец Алексий. Лицо его казалось строгим, но смиренным. Когда он читал молитвы, Исаак видел, как на лбу и щеках его блестела еле заметная испарина. Вот кто, наверное, сильнее всех любит здесь Бога. Исааку стало страшно делиться своей тайной. Ему показалось, что, если он расскажет отцу Алексию о своей беде, земля тотчас же под ним разверзнется, как под самым страшным грешником. Глаза Исаака тут же отчего-то стали мокрыми. Он быстро утерся.
– А как вы думаете… – вдруг спросил Исаак у сидящего рядом старика. Руками он обхватил коленки. – Бог может помочь во всем-во всем?
– Конечно! – ответил дядечка охранник.
– И даже от совсем плохого?
– Смотря что есть плохое. Не все то плохо, что нам так кажется.
– Ну вот самое-самое плохое, от чего волосы на голове шевелятся.
Охранник пристально посмотрел на Исаака, потом почесал голову и серьезно ответил:
– От совсем плохого Бог нас постоянно защищает. Только надо не забывать молиться.
– Я хотел бы помолиться. – Исаак с надеждой глянул на охранника.
– Молись, сынок.
– Но я не умею.
– Так это немудрено. – Седой мужичок улыбнулся. – Проси своими словами, главное, искренне и от самого сердца.
Мимо Исаака со старичком, спешно поправив платок, скользнула знакомая женщина. Исаак узнал в ней маму того мальчика из парка. Она встала в самом последнем ряду и принялась молиться вместе со всеми. Исаак сполз со скамеечки, подошел к ней и стал повторять все, что делали остальные вокруг. Получалось у него не совсем ловко, но это было и неважно. Он хотел от всего сердца попросить Бога, чтобы тот избавил его от голосов в голове. Но сейчас, глядя на ту, что дарит своему сыну бесконечную любовь, он совсем забыл о своем горе, и сама собой в сердце сложилась совсем другая молитва – с губ не переставая и с огненным жаром лились слова: «Мама, вернись!»
Когда они с бабушкой Зиной вернулись со службы домой, мама, красиво одетая, держала на коленях Дину, дула ей в личико, и тут же они вместе заливались смехом.
– Ну как тебе служба, Исаак? – спросила мама, продолжая сюсюкать с дочкой.
– А ты куда, мам? – не отвечая на вопрос, спросил Исаак. – Сегодня же воскресенье, и мы хотели погулять в парке.
Мама перестала качать Дину на коленях, напеваемая потешка где-то наполовину застряла у нее в горле.
– Слушай, Ись… – Мама посадила Дину в манеж. – Я хотела попросить тебя посидеть с Диной. Видишь ли… Зинаиде Григорьевне тоже надо уйти. Это ненадолго. Только до вечера, ну?
Мама подошла к Исааку ближе и села перед ним на колени. Ее светлые зеленые глаза были так близко, как уже давно не были. У Исаака перехватило дыхание. Больше всего на свете он хотел сейчас утонуть в ее объятиях, но мама только потрепала его по голове.