«Смышленая бабуля», – Зинаида Григорьевна услышала женский голос в своей голове.
Она посмотрела по сторонам: гуляющие не обращали на нее внимания, новых участников прогулки не появилось.
Солнце палило. От духоты голова пошла кругом. Зинаида Григорьевна расстегнула жакет. Достала из сумки маленькую бутылочку воды, отвинтила крышку и сделала глоток.
«А вот бутылку надо бы убрать, сейчас накинутся», – голос раздался совсем близко, как будто говорящая женщина сидела в кустах.
Зинаида Григорьевна чуть не поперхнулась. Она медленно засунула бутылку обратно в сумку, оглянулась на кусты, пробежалась глазами еще раз по пациентам женского пола и даже зачем-то заглянула под скамейку.
«Не там», – в голосе говорящей зазвучали колкие нотки сарказма.
Глаза Зинаиды Григорьевны отчего-то поднялись на женщину в красном берете, но та совсем на нее не смотрела. Наоборот, пациентка в кресле-каталке потупила взгляд. Уголки ее рта при этом подрагивали в еле заметной улыбке.
Зинаида Григорьевна встала и поскорее направилась к выходу.
«Слабачка!» – раздосадованно ответил голос.
Внутри Зинаиды Григорьевны взорвалась банка с гневом. Щеки запылали яростью, в глотке разрасталась пустыня. Она развернулась и, нарочито громко стуча тростью, зашагала к женщине в красном берете. Дойдя до нее, Зинаида Григорьевна нагнулась к уху пациентки и спросила:
– Это вы со мной говорите?
Женщина в красном берете подняла на нее усталые светло-голубые глаза. В них Зинаида Григорьевна не увидела ни малейшего проблеска понимания происходящего. Скорее женщина просто подняла голову на объект, закрывший от нее солнце, чем действительно обратила на Зинаиду Григорьевну внимание. Широкие зрачки ни на чем не фокусировались. Женщина смотрела словно сквозь Зинаиду Григорьевну и одновременно куда-то вглубь себя. Худая рука, усыпанная бурыми веснушками, в одном ритме постукивала по ручке коляски. Печальная картина вызвала у Зинаиды Григорьевны новый приступ самобичевания и смущения.
Она ругала себя за глупую вспышку злости. Естественно, никто из этих людей не мог говорить с ней. И тем более внутри ее головы, если, конечно, она не сошла с ума.
«Нет, нет, прочь отсюда», – подумала Зинаида Григорьевна.
Она выпрямилась и поскорее покинула территорию интерната. Лишь когда она уже миновала белые плиты забора и ступила на дорогу, ведущую к трамвайной остановке, в голове тот же женский голос четко шепнул: «Еще увидимся…»
Зинаида Григорьевна замотала головой и припустила, насколько позволяли силы. Впереди, приветственно потренькивая, приближался ее трамвай.
Дома Зинаида Григорьевна успокоилась. Чтобы отвлечься, она заняла себя готовкой, уборкой, стиркой и заботой о внуках. И это действительно удалось. Никаких голосов она больше не слышала.
Вечером, помолившись перед сном, она легла в постель, но сон не шел. Зинаида Григорьевна крутилась на жестком матрасе. В каждом скрипе за стеной, стуке где-то над головой и даже в отзвуках гремящего вдалеке трамвая она пыталась разобрать слова, но их не было.
Наконец, тихо выдохнув, Зинаида Григорьевна сомкнула глаза и погрузилась в полную тьму.
Под ногами плескалась черная холодная вода. Впереди, примерно в двадцати метрах от нее, стояли два стула. Один из них был не занят. На втором сидела женщина в красном берете. Зина поняла, что второй стул предназначен для нее, но ей не хотелось к нему подходить. Она посмотрела на свои ноги. Ступни колыхались в воде и, казалось, теряли свои очертания и цвет. Они будто уходили под воду, утягивая за собой голени, колени, бедра… Зина до смерти боялась воды. Сердце ее гулко застучало. Раздвигая руками воду, она, как могла быстро, стала плыть к стульям, которые не тонули, а стояли, словно на мелководье.
Доплыв до своего стула, Зина схватилась руками за бархатное сиденье цвета спелых гранатовых зерен и подтянулась. Забраться наверх не составило труда. Зинаида Григорьевна была полна сил. Женщина в красном берете снисходительно улыбнулась своей соседке, с которой ручьями стекала вода.
– Здравствуй, Зина!
– Вы кто?
– Меня зовут Алиса. – Она мягко улыбнулась Зине. – Ты все правильно поняла про меня. Раскусила на раз-два.
– Как вы пробрались в мой… это же мой сон?
– Я сразу поняла, что ты неглупа.
– Но это невозможно. Тут все как наяву – без этого туннельного видения и нечетких контуров.
– Сны можно видеть по-всякому. Мы сейчас смотрим сон на двоих, поэтому он более функционален.