– Я видела его… в маленькой игровой комнате.
– Кого? – Зина недоуменно приподняла бровь.
– Мальчика с большими синими глазами… и всех нас…
– Что? – Зина сморщила лоб.
– Я видела у него на полках многие места нашего города, типа миниатюрные версии, ну знаешь, такие макеты. Круглый домик Филькиной кручи помнишь? Так там она маленькая, деревья не больше тюбика клея. Это одна из любимых его игрушек. А недавно я увидела там квадратную коробку, точь-в-точь наш психоневрологический интернат, а внутри – фигурки. Пациенты, медперсонал. Даже маленькие инвалидные колясочки!
Зина таращилась на Алису и все больше убеждалась, что та окончательно сошла с ума.
– И я там увидела себя! – Алиса зажала рот рукой. В глазах слезами разливался ужас. – Моя голова… Вернее, голова той фигурки в красном беретике – она была залеплена пластырем!
– О Господи!
– Вот и я так подумала. Он лишил меня памяти намеренно.
– Это жестоко!
– Это уже неважно.
– Но ведь его можно попросить отклеить, ну, пластырь?
– Кажется, это мне больше не нужно. Когда я нахожусь в его комнате, я испытываю такой трепет и благоговение, что не могу даже пошевелиться, не то что говорить. Мне кажется, там все пропитано любовью. И нет у него ни одной игрушки или вещицы, с которой бы он обращался грубо или плохо. А с внезапно найденными фигурками играет как с самыми дорогими.
– А вас он не видит?
– Я не знаю, мне кажется, он видит все, но позволяет нам… ну мне, конечно, в данном случае, быть там, потому что сила его любви безгранична. Хотя отец мальчика против его контакта с кем-либо.
– У него еще и отец есть?
– И мать… Их фигурки, включая фигурку самого мальчика, я тоже видела в комнате.
– Бред!
– Пусть так, но Зина, Зиночка, ты должна мне помочь! Вернее, не мне, а моей доченьке – Наташе!
Зина подняла глаза на Алису.
– Я ей уже ничего не смогу сама сказать, а ей нужно мое тепло, без него она не справится.
– Но как вы это себе представляете?
– Найди ее, Зина! Скажи, что я прошу у нее прощения. За отца, за свою холодность и отстраненность, за трусость подойти и признать свою вину еще тогда, когда мы развелись и когда ей это было больше всего нужно.
– Но я не понимаю как… Как вы себе представляете, что я приду и все это вывалю ей?
– Она все поймет. Ты скажи ей про пароходик летом восемьдесят третьего, и про осла, и про розовую вату, и про морские камушки! Обязательно скажи, что она облопалась ими, а потом у нее болел живот, Наташа все поймет. И скажи, чтоб не пила больше, и чтоб о Борьке, Насте и Лизе заботилась, и что она самая лучшая мама на свете. Лучше меня! И про Паху! В смерти Саньки он не виноват и ее любит, как никогда никого не любил!
Алиса как-то странно улыбнулась, но потом снова стала задумчивой.
– Вот еще что… Найди Дашу и скажи ей спасибо… и что это были прекрасные три года рядом с ней…
– Да Господи, как же все это запомнить-то?!
– Запомнишь. Говорят, люди запоминают все в экстремальных ситуациях…
– Что ты имеешь… – Но Зина не успела договорить, как руки Алисы коснулись ее груди сильным опрокидывающим толчком. Зина свалилась со стула в черную воду, и ее снова потянуло в бездну. К ножкам стульев, волнующимся в воде, поднимались белые столпы пузырей с кислородом.
С криком Зинаида Григорьевна подпрыгнула на кровати и открыла глаза. Увидев привычную обстановку своей комнаты, она шумно выдохнула, провела рукой по влажному лбу. Надо же такому присниться! Зинаида Григорьевна решила, что больше не будет думать об этой чепухе. Ее просто сильно впечатлила смерть подруги из интерната. Вот и все. И теперь, чтобы она проще с этой травмирующей информацией справилась, мозг по кусочкам подкидывает ей подобные сны. Зинаида Григорьевна была уверена, что скоро все пройдет. Всего-то нужно почаще ходить в церковь, усерднее молиться Господу Богу и больше времени проводить с внуками.
Несколько дней подряд Зинаида Григорьевна строго придерживалась намеченного плана. Всякий раз, когда мысль об Алисе пыталась завладеть ее вниманием, Зинаида Григорьевна начинала горячо молиться. И Алиса действительно исчезла. Сюжеты снов Зинаиды Григорьевны стали незатейливыми и спокойными. К концу пятого дня она уже совсем успокоилась и забыла о женщине в берете, стульях и черных водах с монстрами.
На шестой день Зинаида Григорьевна гуляла в парке. Она ходила по дорожкам и наслаждалась прекрасной погодой. Может быть, в тот день сильно припекало солнце, а может, она просто о чем-то крепко задумалась, но неожиданно Зинаида Григорьевна обнаружила, что идет вдоль белой бетонной стены с ромбами. И зачем она в это ввязалась? От ужаса происходящего Зинаида Григорьевна даже пощипала себя, чтобы убедиться, что это не сон. Ну хорошо, она просто зайдет и посмотрит на женщину в берете. Просто посмотрит. Ведь говорить с ней не обязательно. В конце концов, она спасла ее от… Тьфу ты! Да что ж это с ней происходит? Зинаида Григорьевна остановилась у сторожки со шлагбаумом. Потом повернула голову в ту сторону, откуда пришла. Может, просто развернуться и уйти? Пальцы на автомате нырнули в карман жакета и вынули что-то в зажатом кулаке. Зинаида Григорьевна медленно раскрыла пальцы – на ладони лежала горсть разноцветных драже.