Так сидят они, сторожа друг друга, то подскакивая, то замирая, то намереваясь взлететь, то отменяя свое решение.
— Это невыносимо! — не выдерживает Голубой Носик и, высоко подпрыгнув, летит к Костяничной Горке. Бровкин устремляется за ней.
— Стой! — кричит Подковкин.
— Погоди! — останавливает его Оранжевое Горлышко. — Мы найдем для себя другое место. — И, оторвавшись от земли, она полетела над снежным полем, долетела до ржаных зеленей и опустилась.
— Разве здесь плохо? — спрашивает она у приземлившегося рядом с ней Подковкина.
— О дорррогая! — отвечает Подковкин, — раз ты со мной, мне везде хорошо. Но как бы мне ни было хорошо, — добавляет он, выпячивая свою голубую грудь с шоколадной подковой, — Бровкину будет плохо.
Высоко, над самыми облаками, поет Жаворонок. С вышины, до которой он долетел сейчас, видно за лесом уже все солнце. И песня Жаворонка звучит все громче и громче.
Вот ее услышали воришки зайцы, забравшиеся на ночь в сад поглодать кору с яблонь.
— Жаворонок! — предостерегающе кричит один из воришек, и все зайцы, приподняв уши, прекращают свое занятие и прислушиваются.
— Значит, сейчас наступит утро и все проснутся, — говорит второй.
— Нужно улепетывать, пока не попало, — предлагает третий, и зайцы бросаются врассыпную.
— Жаворонок! — говорит, открывая глаза, петух. — Коко-ко-ко-кое безобразие, как же это я проспал. — И громкое «ку-ка-ре-ку» оглашает весь двор.
Просыпаются дремавшие на насесте куры.
Просыпается, сладко зевнув, собака и вылезает из будки.
Из-за леса, все заливая горячим светом, выплывает солнце. Оно поднимается все выше и выше. От его теплых лучей подтаивают снега.
Звенят капели.
Блестят лужи.
Все сверкает и искрится.
А над полями, над деревней, над лесом звенит и переливается весенняя песня Жаворонка.
За крутой берег скованной льдом реки заходит солнце. Гаснет последний луч. Бледнеют розовые облака. Наступает вечер.
Утомленно махая крылышками, садится на землю Жаворонок. Отыскав удобную ямку, он уютно устраивается в ней и, сладко зевнув, закрывает глаза.
— Черр-вяк!! Черр-вяк! г- раздается внезапно вблизи чей-то голос, напоминающий скрип несмазанной калитки.
Жаворонок открывает глаза, перевертывается на другой бок и снова их закрывает.
— Черр-вяк! Черр-вяк! — повторяет опять кто-то рядом.
Окончательно разбуженный, Жаворонок вскакивает на ножки.
— Черр-вяк! Черр-вяк! — ‘повторяется вновь.
И Жаворонок в досаде бежит туда, откуда слышится голос, и вскоре обнаруживает среди низенькой травки зеленей сидящего на кочке петушка с шоколадной подковой на голубой груди.
— Скажите, это вы все время кричите «черр-вяк, черр-вяк»? — спрашивает он его.
— Что значит-«кричите», — обижается петушок, — я вовсе не кричу, а пою.
— Поете? Простите, не догадался, — смущается Жаворонок и, стараясь загладить невольную ошибку, миролюбиво прибавляет: — Пожалуйста, не сердитесь на меня: Поверьте, я не хо+ел вас обидеть.
— А я вообще никогда не сержусь. У меня очень хороший характер, — говорит петушок, но тут же с угрожающим криком срывается с места и бросается грудью на появившегося из зеленей второго петушка с большими красными бровями.
И на глазах у перепуганного Жаворонка разыгрывается петушиный бой.
Стучит клюв о клюв, хлопают крылья, летят пух и перья. За густым облаком пуха не видно бойцов. Слышен только шум битвы. Но вот облако рассеивается, и Жаворонок видит стоящего в победоносной позе петушка с; голубой грудью и улепетывающего петушка с красными бровями.
— Будет знать теперь, — говорит победитель, поправляя сломанное перо на своем крыле.
— С кем это вы?^ спрашивает Жаворонок.
— С Бровкиным. Глупый петушишка. Видели, как я его ткнул?
А зачем же вы деретесь?
— А как же нам с ним не драться, раз мы петухи, да вдобавок еще соседи.
— Ой! — вскрикивает Жаворонок и несколько подается назад.
— Что с вами?
— Я ведь тоже ваш сосед.
Но вы же не петух, — успокаиваем петушок Жаворонка. — Поверьте, я очень рад знакомству. Скажу больше, я даже познакомлю вас со своей женой. Как только мы совьем гнездо, приходите в гости.
А когда вы его совьете?
— Когда рожь будет высокая.
С каждым днем жарче и жарче греет солнце.
Звонче и звонче звенят капели.
Падают с крыш и разбиваются сверкающие сосульки.
Быстрей и быстрей тают снега.
Высоко в небе летит Жаворонок и смотрит на изменяющуюся под ним землю.
— Здравствуй, Жаворонок! — окликает его кто-то в воздухе.
Возле него пролетают тоненькие птички с трясущимися хвостиками.
— Здравствуйте, Трясогузки-Ледоломки, — приветствует их Жаворонок. — Не рано ли вы прилетели?
— В самое время, — весело отвечают ему птички, — завтра тронется лед.
Трескается лед на реке, громоздятся, налезая друг на друга, расколовшиеся льдины и, подхваченные освобожденной водой, несутся вперед.
Тает последний снег.
Высоко в небе летит Жаворонок.
— Здравствуй, Жаворонок! — окликают его пролетающие мимо птички.
— Здравствуйте, ласточки-касатки! — приветствует их Жаворонок, — не рано ли вы прилетели?
— Самое время, — отвечают ласточки, — смотри, как рожь поднялась.
Жаворонок снижается.
Дорога. По обеим сторонам дороги стоит озимая рожь.
Жаворонок сворачивает в сторону от дороги и летит в глубину поля.
— Подковкин! Подковкин! Где ты? — кричит Жаворонок, стараясь отыскать затерянную теперь в высокой ржи знакомую кочку.
— Я здесь, — раздается снизу скрипучий голос, и между колосьями появляется голова Подковкина.
— Готово гнездо? — даже забыв поздороваться, спрашивает Жаворонок, опускаясь на землю рядом с петушком.
— Готово, — радостно отвечает петушок, — идем, я тебе покажу. — И он так быстро бежит во ржи, что маленькая птичка еле-еле за ним поспевает.
В углублении между двух невысоких кочек помещается гнездо. На гнезде, распушив перья, сидит Оранжевое Горлышко.
— Дорогая, — обращается к ней Подковкин, — познакомься — наш сосед.
— Очень рада! Прошу, — приветливо говорит Оранжевое Горлышко и, сойдя с гнезда, не без гордости спрашивает: — Правда, уютное?
— Очень милое гнездышко, — как можно любезнее говорит Жаворонок, заглядывая в ямку, на дне которой лежат яйца красивого желто-зеленого цвета, повернутые острыми краями внутрь.
— А как вам нравятся наши окрестности? — спрашивает Оранжевое Горлышко, поворачивая то сюда, то туда свою хорошенькую головку.
Жаворонок смотрит по сторонам, но, кроме высоких колосьев и черной земли, ничего не видит. Не желая обидеть своих милых соседей, так же любезно, как и раньше, отвечает:
— Очаровательный вид. Поверьте, мне нигде так не нравилось, как у вас.
— В таком случае, может быть, вы нам что-нибудь споете?
— О, с радостью, — говорит Жаворонок и, выпрямив ножки, выставив грудь и слегка запрокинув голову, собирается взять первую ноту, но тут его перебивает Подковкин.
— Дорогая, — обращается он к Оранжевому Горлышку, — чтобы ты получила двойное удовольствие, я спою с ним вместе. Начнем! — поворачивается он к Жаворонку и, откашлявшись, становится в позу.
Смущенный неожиданным заявлением Подковкина, Жаворонок пребывает некоторое время в растерянности, но потом овладевает собой и начинает петь. Чисто, как серебряный колокольчик, звучит его первая трель. Вот он начинает выводить вторую.
— Черр-вяк! Черрр-вяк! — скрипучим, как несмазанная калитка, голосом подпевает ему Подковкин.
Жаворонок умолкает и с ужасом смотрит на своего партнера.
— О, продолжайте! У вас обоих так красиво получается! — умоляюще вскрикивает Оранжевое Горлышко. И Жаворонок, пересилив себя, начинает выводить новую трель.