Все птенцы покатились за ней.
Оранжевое Горлышко перескакивает кочки и, не останавливаясь, идет дальше.
Цыплята добегают до кочек, с трудом стараются вскарабкаться на них, но падают и скатываются обратно.
— Ко-кко! Ко-ко-кко! — продолжает настойчиво звать их Оранжевое Горлышко с другой стороны кочек. — Сюда, сюда, за мной!
И вдруг все птенцы разом взмахивают крошечными крылышками, отрываются от земли и летят. Они поднимаются совсем невысоко, но все-таки перелетают через кочку и, упав прямо на ножки, бегут за Оранжевым Горлышком.
— Ах, какие у вас способные дети! — с восторгом говорит Жаворонок. — Я, например, в их возрасте совсем не умел летать.
— Зато вы наверстали это впоследствии, — любезно отвечает Подковкин, — сейчас вы летаете так, что вас никакой сокол не догонит.
— Вот вы говорите, — сокол. А позвольте спросить, — интересуется Жаворонок, — что же вы будете делать со своими детьми, если… тьфу, тьфу, тьфу, действительно прилетит сокол?
— Тогда я сделаю вот как, — говорит Подковкин и громко кричит: — Чирр-вик!
Все двадцать четыре цыпленка разом поджимают ножки и… как сквозь землю проваливаются.
Жаворонок всматривается, крутит головой во все стороны, но ничего не видит.
— Фокус-покус-чирвирокус! — весело подмигивает ему Подковкин и раздельно произносит: — Раз, два, три, вир-вир-ри!
Все птенцы разом вскакивают на ножки.
— Просто крыльями разведешь. Удивительно! Ну, не буду вам мешать. До свиданья, — говорит Жаворонок куропаткам.
— Когда уберут рожь, ищите нас там, где растет лен, — предупреждает его Оранжевое Горлышко. — Милости просим.
— С удовольствием. — Жаворонок кланяется и улетает.
Все цветет. Все зреет. Все наливается. Все звери и птицы вывели своих детей.
Между колосьями проходит Коростель с маленькими коростелятами.
Полевая Мышь выводит из норки своих мышат. Трещат кузнечики. Порхают бабочки.
Поет в небе Жаворонок. Вдруг что-то заметив, перестает петь.
Летит из-за реки голубовато-белый Лунь… Лицо у него круглое, как у кошки, нос крючком.
— Прячьтесь! Спасайтесь Лунь! Лунь! — предостерегающе кричит Жаворонок.
Забиваются в норки полевые мыши.
Прячется между кочками Коростель со своими коростелятами.
— Чирр-вик! — раздается где-то тревожная команда Подковкина.
Низко-низко, над самой рожью, летит страшный Лунь. Смотрит,
высматривает, не мелькнет ли где птенчик или мышь. Нет, никого на этот раз не видит Лунь и в досаде летит дальше. Вот он уже превратился в точку, а потом и совсем пропал.
— Лунь улетел, — кричит Жаворонок.
Мыши снова вылезают из норок.
— Раз, два, три! Чирр-вир-ри! — раздается радостный голос Подковкина.
Возвращаются зайчата.
Снова забегали коростели.
Снова запел Жаворонок. И снова он умолкает.
Из далекого леса, раскинув широко крылья, летит черная птица с выемкой на длинном хвосте.
— Коршун! Коршун! — кричит Жаворонок.
Быстро приближается Коршун. Вот он парит над полем. Попрятались предупрежденные Жаворонком звери и птицы, и Коршун, злобно сверкнув глазами, направляется к Костяничной Горке. На Костяничной Горке растут густые кусты, а над ними поднимаются к небу две высокие осины. Одна — сухая, а другая похожа на зеленую круглую башню. Коршун садится на сухую осину. Отсюда ему хорошо видно, что делается кругом.
Маленький глупый мышонок высовывает носик из норки.
Коршун весь подбирается, открывает клюв и, не сводя глаз с мышиного носа, готовится к броску.
— Не высовывай носа, не высовывай носа из норки! — кричит мышонку Жаворонок.
Нос исчезает.
Коршун разочарованно закрывает клюв и летит прочь.
— Коршун улетел! Опасность миновала! — объявляет Жаворонок.
Ах, Жаворонок, Жаворонок! Не видит он, кто затаился на другой
осине. В ней, как в зеленой башне, сидит желтоглазая Ястребиха.
Вылезает из незаметных укрытий полевое зверье.
— Вир-вир-ри, — командует Подковкин, и невидимые поршки становятся видимыми.
— Ккко-ко-ко, — зовет их за собой Оранжевое Горлышко, и все семейство спокойно продолжает прерванную прогулку. Оно движется по направлению к Костяничной Горке.
— Смотри, Бровкины! — говорит Оранжевое Горлышко Подковкину.
Действительно, на горке прогуливается семейство Бровкиных. Впереди идет несколько пополневшая Голубой Носик, за ней катятся маленькие поршки, шествие замыкает сам Бровкин.
— А дети у них довольно миленькие, — замечает Оранжевое Горлышко.
— Вечно ты преувеличиваешь, — дети как дети.
— Не будь слишком требователен, дорогой, — протестует Оранжевое Горлышко, — нельзя же всем быть такими, как наши красавчики! — И она с обожанием смотрит на своих детей.
— Смотри, Подковкин! — говорит Бровкин Голубому Носику.
— А у них совсем неплохие дети, — замечает Голубой Носик.
— Вот уж не нахожу, самые обыкновенные, — бурчит Бровкин.
— Конечно, если их сравнивать с такими красавчиками, как наши…
Серой молнией ударяет сверху, с зеленой осины, Ястребиха. Мгновение-и Голубой Носик бьется в ее когтях.
— Чирр-вик! — в страшной тревоге кричит Подковкин, и поршки припадают к земле.
А Бровкин, опустив одно крыло, притворяясь подшибленным, как когда-то Подковкин, жалобно вскрикивая и хромая, бежит к кустам, надеясь отвлечь Ястребиху от курочки.
— Прощай! — слышится ее предсмертный стон.
Бровкин поворачивается и бежит обратно.
Заметив его, Ястребиха бросает курочку в кустах, ударяет Бровкина в спину и, вцепившись в него когтями, поднимает его на воздух.
С ужасом смотрит Жаворонок на пролетающую мимо него желтоглазую птицу, уносящую в лапах несчастного петушка.
Жаворонок опускается на горку.
— Вы видели? — подбегает к нему Оранжевое Горлышко. — Ужас! Ужас! Голубой Носик! Такая курочка! Сколько в ней доброты! Какая она была хорошенькая…
— Несчастный Бровкин! — с грустью восклицает Подковкин. — Конечно, у него были недостатки. У кого их нет! Но это был смелый и благородный петух.
— А дети! Бедные крошки, где они? — И Оранжевое Горлышко, повертывая голову в разные стороны и нигде их не видя, начинает кричать: — Кко-ко! Ко-ко-ко! — Но ей никто не отвечает.
Она зовет во второй раз. Никакого ответа.
В третий.
И вдруг со всех сторон, как из-под земли, вырастают маленькие Бровкины и с писком бегут к ней.
Оранжевое Горлышко распушила перья и приняла к себе под крылышки всех своих малышей и всех Бровкиных.
Такое множество поршков не может поместиться под ее крылышками. Они залезают друг на друга, толкаются, брыкаются, и то один, то другой из них кубарем вылетает наружу. Оранжевое Горлышко сейчас же нежно загоняет его под крылышко.
— Пусть-ка теперь, — с вызовом говорит она, — пусть кто-нибудь осмелится сказать, что это не мои дети.
— Неужели вы хотите их усыновить? У вас и своих-то… — начинает Жаворонок.
— Молчи, молчи! — перебивает его Подковкин. — Не пропадать же сироткам без призора.
Жаворонок хочет что-то ответить, но у него от волнения перехватывает горло, и, ничего не сказав, он улетает.
Над полем, уставленным тяжелыми золотыми снопами, пролетает Жаворонок. Он летит дальше и делает круг над полем, на котором растет лен.
— Подковкин! Подковкин!
— Я здесь, — отзывается снизу скрипучий голос.
Жаворонок опускается.
— Переехали?
— Переехали.
— Как дети?
— Учатся, — показывает Подковкин на детей.
Дети под присмотром Оранжевого Горлышка сидят тут же. Они очень подросли за эти дни. Их нежный пух сменился перышками.
— Дети! — обращается к ним Подковкин, вскакивая на кочку. — Зачем нам нужно образование? С образованием молодая куропатка нигде не пропадет. Поясняю примером. Скажем, к нам приближается враг. Какие у нас есть враги? — обращается он к одному из учеников.