Маркхэм высокомерно улыбнулся, но промолчал. Ванс задумчиво курил. Потом, к моему изумлению, он повернулся к Маркхэму, вни-мательно осмотрел его и произнес твердым холодным тоном:
– Хорошо, Маркхэм, я принимаю ваш вызов. Тема несколько далека от моего вкуса, но проблема занимает меня, к тому же она сродни делу о «Concert Champelre»[29] – спорный вопрос об авторстве.
Маркхэм вздрогнул я сжал зубами сигару. Вряд ли он понимал свой вызов буквально, скорее, говорил это в пылу полемики. Но теперь его необдуманные слова были приняты всерьез и впоследствии открыли новые страницы в истории расследования нью-йоркских преступлений.
– Но как вы собираетесь действовать?
– Как Наполеон. Je men gage, et puis je vois[30]. Однако вы должны дать мне слово, что окажете мне всевозможную помощь и откажетесь от официальных протестов.
Маркхэм поджал губы. Он был откровенно ошеломлен тем, что Ванс принял его необдуманный вызов. Но он тут же добродушно рассмеялся, как будто продолжал считать все это шуткой.
– Очень хорошо… Даю вам слово… А дальше что? Ванс матча раскуривал новую сигарету.
– Сперва, – объявил он, – я определю точный рост виновного. Разве этот факт не будет доказательством?
Маркхэм с недоверчивым видом уставился на него.
– Боже мой! Но как вы собираетесь это сделать?
– Теми примитивными дедуктивными методами, в которые вы так трогательно верите. Но пойдемте, нам надо посетить место преступления.
Ванс направился к двери и ошеломленному Маркхэму пришлось последовать за ним.
– Но вы же знаете, что тело увезли, – вяло протестовал он, – я, кроме того, в доме уже, несомненно, навели порядок.
– И славу Богу за это, – пробормотал Ванс. – Я не особенно люблю трупы, а беспорядок меня чертовски раздражает.
Когда мы вышли на Мэдисон-авеню, Ванс остановил такси, и мы втроем сели в машину.
– Но это же все чепуха, – возмущенно запротестовал вдруг Маркхэм. – Неужели вы рассчитываете найти сейчас какие-либо ключи к разгадке? До там уже все уничтожено!
– Увы, милый Маркхэм, – насмешливо сказал Ванс. – Вы прискорбно мало осведомлены в теории философии! Если бы что-нибудь, пусть бесконечно малое, могло быть действительно уничтожено, то вселенная, знаете ли, прекратила бы свое существование – космическая проблема была бы решена, а Создатель мог бы написать на небесном своде большими буквами: ЧТО И ТРЕБОВАЛОСЬ ДОКАЗАТЬ. Наш единственный шанс разобраться в иллюзии, которую мы называем жизнью , основан на том факте, что сознание похоже на десятичную дробь. Вы, как ребенок, пытаетесь на чистом листе разделить единицу на тройку и получить законченное десятичное число, но у вас беспрестанно растут в ответ тройки. Видите ли, Маркхэм, иногда надо уметь остановиться на простой дроби. Если вы сумеете правильно получить одну треть вместо десяти тысяч троек после запятой в десятичной дроби, тогда вы и проблему решите. Мы только потому и не можем ничего стереть или уничтожить, что продатжаем существовать.
Ванс щелкнул пальцами, как бы ставя точку, и уставился в окно. Маркхэм откинулся на спинку сиденья и задумчиво сосал сигару. Я видел, что он раздражен и зол на себя за то, что так необдуманно бросил Вансу вызов. Но теперь уже было поздно. Впоследствии он сказал мне, что был убежден, что все это выльется в смешную шутку.
Глава 9. Рост
(Суббота, 15 июня, 5 часов дня)
Когда мы прибыли к дому Бенсона, дежурный полицейский, стоящий у ворот, вытянулся и отдал честь. Он с надеждой оглядел Ванса и меня, несомненно, решив, что мы два подозреваемых в убийстве и окружной прокурор хочет допросить нас на месте преступления. К нам подошел один из детективов, который принимал участие в расследовании.
Маркхэм поздоровался с ним кивком головы.
– Все в порядке? – спросил Маркхэм.
– Конечно, – добродушно отозвался тот. – Старуха мягка, как кошка, и хорошо готовит.
– Мы хотим остаться одни, Сниффин, – сказал Маркхэм, когда мы вошли в гостиную.
– Имя гастронома Сниткин, а не Сниффин, – поправил Ванс, когда за детективом закрылась дверь.
– Ну и память! – пробормотал удивленный Маркхэм.
– Это мой недостаток, – отозвался Ванс. – А вы, очевидно, из тех редких людей, которые отлично помнят лица, но тут же забывают имена, не так ли?
Но Маркхэм не был в настроении спорить.
– Ну ладно, сюда-то вы меня привезли, но что собираетесь здесь делать? – Маркхэм помахал рукой вокруг себя и с пренебрежительным видом уселся в кресло.