Он замолчал и принял вид потрясенного человека, который вынужден говорить плохо о своем друге.
– Вы знаете хоть одну женщину из тех, о которых вы говорите? – спросил Маркхэм.
– Нет, дело не в женщине, а в том мужчине, который интересовался такой женщиной. Фактически, этот мужчина угрожал жизни Олвина. Вы должны простить меня и понять, что я говорю об этом неохотно, но дело в том, что я сам слышал подобную угрозу. Было и несколько других свидетелей, которые тоже слышали это.
– Это, конечно, исключает возможность разных совпадений, – сказал Маркхэм, и Пфайф с довольным видом кивнул головой, видя такое понимание со стороны окружного прокурора.
– Это случилось на небольшом приеме, на котором, к несчастью, я был хозяином.
– Кто этот человек? – вежливо, но твердо спросил Маркхэм.
– Вы должны понять мою скрытность… – начал Пфайф н, придав лицу выражение полной откровенности, наклонился вперед. – Это доказывает плохое поведение Олвина… Это был капитан Ликок… – Он вздохнул. – Я надеюсь, вы не станете спрашивать меня имя этой леди…
– В этом нет необходимости, – сухо сказал Маркхэм. – Но мне бы хотелось, чтобы вы подробнее осветили этот эпизод.
На этот раз лицо Пфайфа выразило покорность.
– Олвин постоянно крутился возле этой леди и постоянно оказывал ей знаки внимания. Капитана Ликока эти знаки внимания задевали. И на приеме, который я устроил, между капитаном и Олвином произошел неприятный разговор. Боюсь, что вино было крепким, , а у капитана несдержанный характер. Он сказал Олвин у, что если тот не оставит в покое леди, то ему придется плохо, и он может даже расстаться с жизнью. Капитан зашел настолько далеко, что достал из кармана револьвер.
– Это был револьвер или автоматический пистолет? – спросил сержант Хэс.
Пфайф слабо улыбнулся Маркхэму и повернулся к сержанту.
– Простите, но я боюсь ошибиться. Это не револьвер, а автоматический армейский пистолет. Вы должны понять, что я не мог рассмотреть его целиком.
– Вы сказали, что были другие свидетели этой ссоры?
– Несколько моих гостей стояли рядом, – объяснил Пфайф, – но, честное слово, я не могу назвать их. Фактически, я не обратил серьезного внимания на угрозу и вспомнил о ней лишь в тот момент, когда увидел в газетах сообщение о смерти Олвина. Тогда я сказал себе; а почему бы не сообщить об этой угрозе окружному прокурору?
– Похвальная мысль, – пробормотал Ванс.
Пфайф немедленно перевел взгляд на Ванса.
– Прошу прощения, сэр?
Ванс обезоруживающе улыбнулся.
– Это всего лишь цитата из Грея. Поэзия, знаете ли, создает определенное настроение…Вы случайно не знаете полковника Острандера?
Пфайф принял холодный вид.
– Я знаком с этим джентльменом, – надменно ответил он.
– Присутствовал ли полковник Острандер при разговоре, о котором вы говорите? – невинно спросил Ванс.
– Поскольку вы упомянули об этом, я полагаю, что присутст-вовал.
Но Ванс снова с равнодушным видом глядел в окно.
Маркхэм был раздражен его вмешательством и попытался пере-вести разговор в более мирное русло. Но Пфайф все сводил к капитану Ликоку, считая это самым важным.
Когда Пфайф встал, чтобы уйти, Ванс снова повернулся к нему.
– Поскольку вы не имели возможности прибыть сюда раньше, а теперь находитесь здесь, я полагаю, вам следует задержаться в Нью-Йорке до конца расследования.
Пфайф холодно посмотрел на него.
– Я не собирался уезжать,
– Да, да, было бы желательно, чтобы вы остались, – поддержал Ванса Маркхэм, хотя я уверен, что он не понимал, почему вдруг Вансу потребовалось присутствие Пфайфа в Нью-Йорке.
– Конечно, я останусь. Если я вам понадоблюсь, вы найдете меня в «Энсонии».
Когда он ушел, Ванс весело кивнул Маркхэму.
– «Элегантная милая музыка…» Жаль, что вы не разбираетесь в поэзии, Маркхэм. Наш Цицерон умеет ловко хитрить.
– Если вы считаете его лжецом, я не согласен с вами, – вмешался Хэс. – Я считаю, что его показания относительно угрозы капитана правдивы.
– О конечно, это правда! А знаете, Маркхэм, наш рыцарь Пфайф был смертельно разочарован тем, что вы не стали у него допытываться имени Сент-Клер. Нет, наш Линдер не стал бы переплывать Геллеспонт ради женщины,
– Неважно, переплывет он его или нет, важно, что он дал нам показания, за которые можно ухватиться, – сказал Хэс.
Маркхэм был полностью согласен с Хэсом.