— По одной важной для меня причине: я просто мечтаю познакомиться с его коллекцией. Знаете ли, я сам когда-то занимался разведением рыб. (Одно время Ванс держал аквариум. Его вуалехвостки не раз получали призы Общества аквариумистов при Музее естествознания.)
Маркхем принялся молча его рассматривать. Он прекрасно знал Фило Ванса и понимал, что заинтересовали его не столько рыбы, сколько рассказ сержанта. Понимал он и то, что сейчас Ванс не станет отвечать ни на какие вопросы. Маркхем встал, взглянул на часы и пожал плечами.
— Что ж, полночь миновала,— сказал он.— Самое время посещать рыб!.. Сержант, вы на машине?
— Да, да, сержант, мы поедем с вами.—- И Ванс позвонил Кэрри, чтобы тот принес шляпу и трость.
Глава 2
Поразительное обвинение
Спустя несколько минут мы уже двигались по Бродвею. Сержант Хит впереди в своей маленькой полицейской машине, а мы за ним в «иепано-сюизе» Ванса. Проехав Дикман-стрит, мы свернули на Пейсон-авеню, а потом на Болтон-роуд. Вскоре мы выбрались на частную дорогу, ведущую к поместью старого Штамма.
Деревянный дом, построенный Больше ста лет назад, был окружен деревьями. Его готические башенки отчетливо выделялись на фоне неба. На юге сквозь деревья виднелся Манхэттен. На востоке, позади дома, как гигантские пальцы, высились небоскребы Бродвея, а с запада прбтекал Гудзон.
Солсех сторон поместье Штамма теснил современный Нью-Йорк, и все же здесь меня охватило необъяснимое чувство близости какой-то тайны. Инвуд действительно казался анахронизмом, будто спрятанный от мира в самом центре города.
Подкатив к небольшой автомобильной стоянке, мы увидели старомодный «форд», припаркованный в пятидесяти ярдах от широкой лестницы, ведущей к дому.
— Это доктора машина,— объяснил Хит, который уже успел вылезти.— Гараж там, с восточной стороны.
Он направился по ступенькам к массивной бронзовой двери, с горящей наверху лампой. Мы последовали за ним и в вестибюле столкнулись с детективом Сниткином.
— Рад, что вы вернулись, сержант,— сказал Сниткин, одновременно приветствуя Маркхема.
— Вам здесь не нравится, Сниткин? — спросил Ванс.
— Да, сэр,— ответил тот.— Здесь, я бы сказал, беспокойно.
— Еще что-нибудь случилось? — вздрогнул Хит.
— Да, в общем, ничего, если не считать Штамма, который уже может сидеть и даже реагировать на происходящее.
Он трижды постучал во внутреннюю дверь, и она незамедлительно была открыта дворецким в‘ ливрее. Последний подозрительно уставился на нас.
— Неужели это так необходимо, сэр? — спросил он Хита.— Ведь мистер Штамм...
— Вас это не касается,— резко перебил его Хит.— Вы здесь для того, чтобы выполнять приказания, а не задавать вопросы.
Дворецкий учтиво поклонился и пропустил нас вперед.
— Какие будут распоряжения, сэр?
— Вы останетесь у входа,— грубо сказал Хит,— и никому не отпирать.— Он повернулся к Сниткину.— Где эта банда? Чем занимается?
— Одни в библиотеке с доктором. Других я отправил по комнатам под присмотром Бурке, а Хеннеси у бассейна.
Хит усмехнулся.
— Это хорошо.— Затем повернулся к Маркхему,— Что вы сперва осмотрите, шеф? Может быть, окрестности и пруд? Или для начала опросите этих ребятишек?
Маркхем заколебался, и за него ответил Ванс.
— Верно, Маркхем,— вяло произнес он.—- Я бы тоже
предпочел познакомиться с участниками купания по горячим следам, а бассейн никуда не убежит.
— Вот именно,— с сарказмом отозвался Маркхем.— Чем скорее мы узнаем, зачем сюда притащились, тем лучше.
Ванс осматривал холл. Мебель здесь была массивная и потемневшая от времени. По стенам, отделанным в стиле Тюдоров, висели портреты, а на дверях — задернутые портьеры. В целом, помещение было мрачным, со множеством затененных углов, а затхлый запах еще больше подчеркивал нежилой и несовременный его вид.
— Чудесное место для оправдания ваших страхов, сержант,— заметил Ванс.— Таких старых домов осталось очень мало, но радоваться этому, наверное, не стоит.
— Стоит в первую очередь пройти в гостиную, — съязвил Маркхем.— Где она, сержант?
Хит указал на правую штору. И только мы туда устремились, как на лестнице раздались шаги и из темноты зазвучал чей-то голос:
— Джентльменам нужна помощь?
К нам приближался высокий, необычный, как мне тогда показалось, зловещего вида мужчина.
Примерно шести футов ростом, стройный и жилистый, он производил впечатление человека недюжинной силы. Смуглая кожа, холодный блеск черных глаз, типично римский, очень тонкий нос, широкие скулы и впалые щеки делали его похожим на ястреба. А вот нижняя часть лица была нордической: губы тонкие, сжатые в прямую линию, подбородок раздвоенный, говорящий о силе воли и властности. Зачесанные назад волосы открывали широкий лоб и при тусклом свете казались совсем черными. Одет он был со вкусом и держался очень свободно.