Хит задумчиво пожевал сигару.
— Идите и займите свой пост,— наконец бросил он Хеннеси.-- Если случится еще что-нибудь, немедленно нас оповестите.
Хеннеси удалился, как мне показалось, с большой неохотой. Маркхем все это время скучающе поглядывал по сторонам. Но после ухода Хеннеси, очевидно сделав над собой усилие, проявил-таки к происходящему вялый, но все же интерес.
— К чему вся эта болтовня, Ванс? — спросил он.— Ситуация вполне объяснимая. Конечно, она может показаться таинственной, но ведь в действительности никакой тайны нет. По-моему, тут одни нервы виноваты. В общем, предлагаю разойтись по домам и предоставить сержанту вести дело обычным образом. Ну какой здесь может быть злой умысел, когда Монтегю сам предложил искупаться и сам же нырнул, причем у всех на лазах?
Вы слишком логичны, мой дорогой Маркхем, -запротестовал Ванс.— Конечно, такова специфика вашей профессии, но в мире не все подчинено логике. Лично я предпочитаю эмоции. Подумайте только, что бы стало с поэтическими шедеврами, если бы их авторы следовали одним лишь умозаключениям, что было бы, например, с «Одиссеей», с сонетами Петрарки...
— Хорошо, вы-то что предлагаете? — раздраженно спросил Маркхем.
— Я предлагаю,— улыбнулся Ванс,— узнать у доктора о самочувствии нашего хозяина.
— Да Штамм-то к этому делу какое мог иметь отношение? — запротестовал Маркхем.— Он же менее всех в него замешан.
Однако Хит уже направился к двери.
— Позову-ка я доктора,— сказал он и вышел.
А через несколько минут вернулся в сопровождении пожилого мужчины, похожего на Ван Дейка. На нем был черный костюм с высоким старомодным воротничком на несколько размеров большим, чем нужно. Высокий и стройный, чем-то неуловимым на первый взгляд он поневоле вызывал к себе доверие.
Поднявшись, Ванс приветствовал его и, объяснив причину нашего визита, перешел к делу:
— Мистер Лиленд только что рассказал нам, как плохо было мистеру Штамму сегодня ночью, а как он себя чувствует сейчас?
— Вообще-то лучше,— ответил доктор и нерешительно замолчал. Потом продолжил: — Поскольку мистер Лиленд уже информировал вас о состоянии мистера Штамма, я не стану ссылаться на профессиональную этику. Когда я прибыл сюда,- мистер Штамм был без сознания, пульс — медленный и вялый, дыхание затрудненное. Естественно, что, узнав о том, сколько он выпил, я немедленно сделал ему инъекцию апоморфина — десять гран. Желудок его очистился, и он спокойно уснул. Вы знаете, никогда еще в своей црактике я не встречал алкоголиков, которые могли бы проглотить столько спиртного за один присест. Я как раз собирался вызвать к нему сиделку, когда этот вот джентльмен пришел за мной.
Ванс понимающе кивнул.
— Нам бы хотелось мистера Штамма навестить.
— Лучше позднее. Я помог ему подняться наверх, и теперь он лежит в постели. Конечно, если вам нужно срочно поговорить с ним, это другое дело, но, по правде сказать, он еще очень слаб.
Ванс пробормотал слова благодарности.
— Вы дадите нам знать, когда с ним можно будет пообщаться?
— Конечно,— кивнул доктор.
— А мы тем временем,— сказал Ванс Маркхему,— немного поболтаем с мисс Штамм...
— Прошу прощения,— сказал доктор, возвращаясь от двери.— Не стоит сейчас беспокоить мисс Штамм. Понимаете, у нее была истерика от потрясения. Мне пришлось дать ей снотворного и уложить спать. Она попросту не сможет разговаривать. Подождите до утра.
— Это верно,— согласился Ванс,— утро вечера мудренее.
Доктор вышел в холл, и вскоре мы услышали, как он разговаривает по телефону.
Глава 4
Заминка
Маркхем глубоко вздохнул и с отчаянием посмотрел на Ванса.
— Вы все еще не удовлетворены? — нетерпеливо спросил он.
— О, мой дорогой Маркхем! — капризно отвечал Ванс, закуривая свежую сигарету.— Я же никогда не прощу себе, если уйду отсюда, так и не встретившись с мисс Мак-Адам. Честное слово! А вы разве не хотите с ней познакомиться?
Маркхем сердито хмыкнул и откинулся на спинку кресла. Ванс повернулся к Хиту.
— Притащите-ка сюда дворецкого, сержант.
Хит послушно вышел и тут же вернулся с дворецким. Это был полный, невысокий человечек лет за пятьдесят, с чистым, круглым лицом. Маленькие глазки его поглядывали на нас весьма хитровато, обращали на себя внимание длинный нос крючком и уголки рта, опущенные вниз. Очевидно, будучи совсем лысым, он носил парик. А его униформа хоть и нуждалась в чистке и глажении, имела явно помпезный вид.