— Да, мой дорогой.— Ванса будто подменили.— Кстати, вам совсем не помешает познакомиться с жизнью своих избирателей. Да... Восхитительное дело. Я готов спорить на своего Сезанна: когда труп Монтегю отыщется, медицинское заключение будет содержать все, кроме того, что вы ожидаете.
Маркхем прищурился.
— Вы хотите сказать, что не считаете смерть Монтегю случайной?
— О, я узнал сейчас нечто потрясающее.
Больше Ванс не соизволил произнести ни слова. А Маркхем слишком хорошо был с ним знаком, чтобы понять: никакой силой Ванса уже не разговорить.
Глава 7
Дно бассейна
В половине десятого утра Ванс поехал за Маркхемом. Ночью тот решительно воспротивился продолжать следствие вплоть до того, как у него на руках будет заключение судебно-медицинской экспертизы, и, несмотря на то, что его аргументы Вансом были вдребезги разбиты, негодуя на весь мир, отправился к себе.
Конечно, интуиция у Ванса тоже была, но только холодная, железная логика — основной его козырь — и позволяла решать многие проблемы, связанные со знанием сложной и запутанной человеческой натуры. В начальной стадии любого расследования он с неохотой говорил Маркхему о своих подозрениях: предпочитал думать, факты накапливать. Маркхем уже привык к его неожиданным выводам, которые, насколько я знаю, очень редко оказывались неточными. И всегда они основывались на том, что для других было незаметно. Так было и на этот раз. Поначалу Маркхем сопротивлялся, но утром был уже во многом на стороне Ванса.
Сержант Хит поставлен был охранять двери, а заодно и обитателей дома. Что касается Ванса, то его страшно заинтересовала тропинка, ведущая к фильтру, на которой Хит и Хеннеси обнаружили следы.
Доктору Холлидею уйти разрешили, но сиделка, по настоянию Ванса, должна была оставаться в доме вплоть до особого распоряжения. Трейнору было приказано передать двоим слугам — повару и горничной,— чтобы и они дома не покидали.
Распорядился Ванс и о том, чтобы люди Хита расположились друг ог друга на видимом расстоянии. Особо охранялось место, из которого открывались шлюзы.
Никогда еще Хит не был таким озабоченным и деловитым. И хотя он признавался, что в действиях этих не видит никакой логики, с упорством фанатика продолжал выполнять все приказания.
Надо признаться, что настойчивый интерес Ванса к этой истории меня тоже удивил. Прежде он относился к уголовным расследованиям Маркхема как-то несерьезно. А сейчас совершенно изменился. Исчезновение Монтегю его просто очаровало. Несомненно, он видел в нем нечто, о чем мы и понятия не имели. Его поведение прояснилось, только когда дело было предано гласности и зловещая смерть Монтегю превратилась в национальную сенсацию. Маркхему пришлось признать, что, если бы не настойчивость Ванса в первую ночь, один из хитрейших и изобретательнейших убийц нашего времени избежал бы правосудия.
Несмотря на то, что Ванс улегся только после трех часов ночи, утром он был свеж и бодр и даже поехал к себе переодеться. А когда я примчался за ним следом, оказалось, что он играет фрагменты из сонаты Бетховена, опус 106.
— Почему ты не спишь, Ван? — спросил он, исполнив последний аккорд.— Впереди у нас трудный день. Хочу немного почитать, надо прийти в себя.— И, налив себе бренди с содовой, устроился в библиотеке.
Отчего-то я ужасно нервничал и уснуть даже не пытался. Раскрыл «Мариуса-эпикурейца» и уселся у раскрытого окна. Время от времени я поглядывал в библиотеку, на Ванса, который сидел, запустив руки в волосы, перед огромным фолиантом. Рядом в беспорядке валялось еще десятка два книг и какие-то пожелтевшие карты.
Наконец он оторвался от своих занятий, посмотрел на меня и сказал:
— Налей себе виски с содовой, Ван. Это помогает. И мне заодно.
Ставя перед ним стакан, я прочитал название книги: «Mallaus Maleflcarum». Рядом лежали раскрытые труды Эллиота Смита «Эволюция драконов» и Реми «Демонология». С другой стороны красовалась работа Хоуэя по змеепоклонству.
— Мифология — увлекательный предмет, Ван,— заметил он.— Большое спасибо за напиток.— И снова уткнулся в толстый том, а я отправился спать.
Когда я проснулся, он, уже переодетый, пил турецкий кофе и курил свои «Реджи».
— Ван, позвони Кэрри и прикажи подать твой плебейский завтрак. Пора ехать за прокурором.
С Маркхемом мы встретились через двадцать минут. Он был в отвратительном настроении, и его приветствие особым дружелюбием не отличалось.