Нет, хорошо, что Анита говорит на «вы». Среди многих странностей нелепость завязывания глаз не так сильно бросается в глаза, покуда не завязанные.
Мама была далеко, и Верис не разбирал ее мысли, но и без того отлично представлял, что творится в ее душе. Нежелание, чтобы ее опять накормили дерьмом, перемешивается со жгучим любопытством. Ведь каким-то образом сын пропал, хотя такое кажется абсолютно невозможным. Ради того, чтобы узнать такую тайну, можно многим рискнуть. А завязывание глаз — только такой олух, как ее ненаглядный сыночек, может думать, будто завязанные глаза хоть в чем-то ограничат возможность подглядывать. У собственной системы безопасности слишком много органов чувств, и среди них — чувство ориентации, позволяющее с закрытыми глазами пройти там, где ходил хотя бы однажды.
Да и вообще, что такое завязанные глаза? Говорят, доисторический человек восемьдесят процентов информации получал от зрения. Современный человек девяносто процентов информации получает от программы, так что зрение, слух, обоняние, осязание и чувство вкуса нужны ему лишь для комплекта.
Слово «лишь» указывает, что если имеется программа, все остальное — лишнее.
— И где мы встретимся? — поинтересовался мамин голос.
— Транспортный центр, рекреационная зона, у входа в аромотеатр, — без запинки отстрелила Анита фразу, которая должна казаться ей сущей белибердой. Или тарабарщиной? Есть еще термины «галиматья» и «абракадабра». Происхождение их различно, а вот значение… Пожалуй, лишь для обозначения бессмыслицы имеются в русском языке синонимы.
— А маячок поставить слабо́?
— Слабо́, — отрезала Анита, не вдаваясь в объяснения, которых у нее не было.
— Ну, ладушки. Через десять минут я буду, — голос снисходительный, с ленцой, но за показным безразличием бушует любопытство. Предстоит развлечение, какого еще не бывало.
Что же, она права. Такого не бывало и вряд ли будет еще.
Теперь надо спешить. Если мама появится в Транспортном центре, когда здесь будет Верис, она сможет почуять и выследить его без посторонней помощи.
Жетон сунули на привычное место позади толстого тома, и Верис помчался к ближайшему телепорту. Аните спешить было не нужно, аромотеатр находился рядом с библиотекой.
— Ты, главное, помни, что она не стареет и выглядит очень молодо! — крикнул Верис, убегая.
Он уже говорил это несколько раз, но повторился, потому что занозой засела в памяти реплика: «Тут уже приходила одна жена», — и Верис испугался, что, увидав юную Гэллу, Анита не поверит, что это Верисова мама.
На станции Верис за минуту пришел в себя и отдышался.
Сейчас, наверное, мама уже встретилась с Анитой, они обмениваются ничего не значащими фразами, мама морщит носик (от живущих на Ржавых болотах всегда пахнет), Анита демонстрирует шапку, которая закрывает не только глаза, но и уши, что немаловажно, потому что говорить со Станом можно и не видя его.
— Где твоя спутница? — спросил Стан.
— Сейчас будет. Она задержалась, чтобы привести сюда еще одну женщину. Они не станут разговаривать, а сразу пройдут на Землю.
— Собственная система отключается автоматически, независимо от того, говорили со мной или нет.
— Я знаю.
Кивнув прощально, Верис прошел через телепорт, взял свои вещи и вышел из святилища. Присел на трухлявый выветрившийся камень. Теперь оставалось ждать и надеяться, что Анита не подведет.
Что Гэлла Гольц объявилась в святилище, он понял мгновенно. Мысли ее были остры и обрушились на Вериса каскадом. Мама тоже угадала Вериса, она напоминала сейчас хищника, напавшего на след, азарт погони занимал ее, и из-за этого она не сразу поняла, что у нее исчезли все искусственные органы чувств. Может быть, она успела бы встревожиться, но Анита, дождавшись разрешающего кивка, сдернула кожаную шапку, и мама увидала Вериса.
— Верик, — голос мамы был ласков. — Соскучился? Я знала, что так будет. Ну куда ты без меня
Она попыталась по-хозяйски, как привыкла, вломиться в его душу, но Верис, которому последние месяцы приходилось противостоять телепатам кучников, с легкостью закрылся.
— Ты повзрослел, — сказала мама.
— А ты по-прежнему хочешь насладиться моей смертью?
— Почему бы и нет? — спокойно произнесла мама.
— Моей смертью, — повторил Верис.
— Верик, подумай, если бы не это невинное желание, тебя бы вообще не было. Совсем. Никогда. Никакого.
— А ты меня спросила, согласен ли я на подобную роль?
— Когда я задумала эту штуку, тебя не было, так что мне некого было спрашивать. Но заметь, Верик, я не мешаю тебе жить. Я не гоняюсь за тобой по метагалактике, наподобие твоей первой девицы. Кстати, у тебя дурной вкус, твоя вторая пассия тоже не блеск.