Сочинитель и Государственный Казначей (Неккер) умевший по несравненному искусству занять для государства восемьсот миллионов и оставивший на время управление доходами, сказал пред целой Европою в данном своем отчете, что сумма ежегодных награждений, большою частью похищенных, выпрошенных и раздаваемых не по заслугам, превосходила число двадцати восьми миллионов; между тем как на содержание Академий, Кабинета натуральной истории и коновальных училищ, равно как и на расходы употребляемые при рудниках и земледелии не исходило четырех сот двадцати шести тысяч. Потребно только иметь прозорливость, чтоб таковые же учинить примечания. Хотя же сей отчет и неверен, поскольку он закрывает и преходит молчанием о множестве глубоких и потаенных ран, совсем тем однако же довольно много примечается в нем разума и патриотических расположений, чтоб возбудить тебя к обращению взоров твоих на сию картину, которая еще более объяснится и будет уважаема, когда история различные части ее озарит своим светом, Самые отважные умы представляют Государям истину с единой токмо стороны, другую же предоставляется открывать им самим.
Стихотворцы и Академические похволовещатели овладеют тобою, сущим еще в колыбеле, и не оставят тебя до самой твоей кончины; они назовут тебя богом или по крайней мере полубогом и задушат тебя продажным своим фимиамом; но после явится история с бессмертным и неизгладимым пером своим не забывай сего!
История! желает ли ты ее не страшиться, или паче любить ее? хочешь ли ты созерцать строгое и величественное чело ее? буди человек, будучи Государемъ; стремись приобрести прежде всего название человека. Учись с нами наслаждаться человечеством и его удовольствиями, правдою, любовью, паче же дружеством, все в свете превосходящим; выходи иногда из златой своей темницы, если рабы твои учинить сие тебе дозволят; преступи за порог к коему они тебя пригвождают и приди вкушать некоторые из наших увеселений; но дерзнешь ли ты разрушить ограду, которою собственная стража твоя окружила стези твои? ... Плачь!
Если со временем смелость моя тебе не понравится, то помни, что тогда уже меня не будет. Но я люблю тебя ради блага, которого человеческий род от тебя ожидает, ради зла, от коего ты можешь предохранить его, ради великого могущества кое ты можешь употреблять в пользу страждущего человечества; ибо произведение важных и великих перемен, предоставлено одним только таковым, как ты самовластным Царям.
Не думая, что бы провидение, пекущееся о образовании даже самой мошки во всех ее частицах, оставило благосостояние государств на произвол случая, несомненно я уверен, что око его, и тебя надзирает. Молю его, да учинит оно тебя правосудным... но какое слово произнесли уста мои! так... правосудным.
Ты не должен быть милосердным, но... правосуден. Ты должен уметь наказывать, дабы не быть виновником неустройств и бесчиния. Так, плачь порфирородный младенец, плачь: должно, чтоб ты наказывал.
Я же под ветхою своею кровлею благодарю высочайшее существо избавившее меня от такого бремени, которое оно на тебя возложило; мне остается побеждать единую токмо скудость, а тебе предписано сражаться с лестью, ложью, высокомерием и собственным твоим величием! я обязываюсь давать тебе подать, а ты обязывается соблюдать мое спокойствие.
Дабы возвышение твое не было пагубно как для самого тебя так и для других, того ради помышляй каждый раз, когда имя свое будет подписывать (и сколько бумаг заставят тебя рассматривать!) помышляй, говорю, о той необходимости, которая требует, чтоб каждое дышащее создание было питаемо; ибо таков есть закон первоначальный, закон предшествовавший всем человеческим поставлениям. Если же нищета пребудет долею большей части твоего народа, то венец твой посрамится и бесславное имя твоё погибнет - в памяти друга смертных.
Тот, кто первый сказал в политическом разуме, что бедность есть мать изобретений, вымыслил для тирана извинение. Остроумие никогда не будет дщерью нужды. Нищета приводит в уныние, лишает крепости или ввергает в отчаяние, устремляет к злодейству, и все те, кои нарушают общественное спокойствие, побуждаются к тому паче нуждою, нежели любостяжанием. Восхочешь ли ты уменьшить число злодеяний? научись доставлять свободное пропитание и позволяй каждому в ремесле своем упражняться, не причиняя отнюдь ему притеснения, ниже требуя за то тяжких налогов. В том состоит польза и богачей; ибо когда они алкают только все захватить в жадные свои руки, а о призрении бедного нимало не пекутся, то сей будучи в самой крайности принужденным себя находит непозволительным образом доставлять себе пропитание.