Сартр остался непонятым. Он находил отсутствие Бога «крайне затруднительным, ибо вместе с ним исчезает и возможность обнаружить ценности в сфере умопостигаемого… Нет такого места, где было бы записано „добро“, необходимость быть честным и не лгать, если мы остаемся в мире, предоставленные только самим себе»[48]. В противоположность этому, Сартр исходил из тезиса Достоевского: «Если Бога нет, то все позволено». Несмотря на свой атеизм, и Сартр, и Макки согласны в том, что существование Бога оказывает огромное влияние на мораль.
Этот основополагающий тезис разделял и философ-теист Иммануил Кант, провозгласивший существенность Бога для морали. Он широко известен утверждением, что мораль требует постулировать Бога, который может и должен согласовать счастье с добродетелью. Как пишет Джордж Мавродес: «Я полагаю, мы обязаны Канту признанием того положения, что моральный закон во мне не имеет никакого рационального объяснения, если только сама реальность в своих собственных глубинах не является моральной»[49]. Что ж, нам вновь напоминают: то, как устроен мир, что́ является в нем высшей реальностью, имеет далеко идущие последствия для морали.
Поэтому еще раз зададим себе вопрос: существует ли действительно веская причина, исходя из которой нельзя просто взять деньги и убежать?
Несколько проклятых веских причин
Вернемся к уже упоминавшемуся тезису Дамблдора. Вспомним его слова, что «для усовершенствованного разума смерть — это всего лишь очередное великое приключение». Верит ли вообще великий маг в жизнь после смерти? Если так, его предостережение касается не желания бессмертия самого по себе, но стремления продолжать до бесконечности эту жизнь, чего бы нам это ни стоило.
Но возможно, и не стоит продлевать наши жизни любой ценой. Может, бессмертие — это дар, но дар, получаемый при определенных условиях. В этом случае для усовершенствованного разума смерть действительно всего лишь очередное великое приключение.
Но что, согласно Джоан Ролинг, представляет собой это великое приключение, остается неясным, по крайней мере в Ордене Феникса. Дело проясняется в разговоре Гарри с привидением Почти Безголовым Ником, который состоялся, когда Гарри потерял Сириуса. Гарри надеется, что Сириус вернется в качестве привидения и он снова увидит его. Однако, согласно Нику, возвращаться могут только маги, но большинство из них предпочитает этого не делать. Сириус, говорит Ник, будет «продолжать дальше». Гарри проявляет настойчивость: «Продолжать дальше где? Послушай, что вообще происходит, когда мы умираем? Куда мы попадаем? Почему не все возвращаются?» Ник отвечает, что он боялся смерти и поэтому остался здесь: «Я ничего не знаю о тайнах смерти, Гарри, потому что вместо нее я предпочел жалкую имитацию жизни» (ОФ).
Жизнь привидения, стало быть, разворачивается «не здесь и не там», как объясняет Ник, и Гарри не получает ответа на волнующий его вопрос. Тайна того, что происходит с нами, когда мы умираем, остается скрытой, подобно Тайной комнате.
Напротив, теизм вообще и христианство в частности дают более подробный ответ на вопрос Гарри. Поэтому давайте вкратце рассмотрим христианскую позицию относительно метафизической реальности и того, как она соотносится с моралью и жизнью после смерти. Согласно христианству, высшая реальность — это не материя, не энергия и не законы природы. Все это само создано высшей реальностью, а именно Богом. Истинно христианское понимание Бога в самом деле удивительно. Согласно ему. Бог вечно существует в триединстве Отца, Сына и Святого Духа. Это воистину непостижимо, но я хочу подчеркнуть, что этот факт является основанием широко известной идеи о том, что Бог есть любовь. Вот что говорит об этом христианский писатель Клайв Льюис.
Кто только не повторяет христианское утверждение о том, что Бог есть любовь. Но при этом, кажется, не замечают, что слова «Бог есть Любовь» имеют смысл только в случае, если Бог содержит в себе по крайней мере две личности. Любовь есть нечто проявляемое одной личностью по отношению к другой. И если бы Бог был единственной персоной, он, до сотворения мира, не был бы Любовью[50].
Это значит, что природа высшей реальности, ее фундаментальная метафизическая истина есть отношение любви. Бог извечно существовал как отношение любви между тремя ипостасями. Более того, Бог любит все свои создания так глубоко, что приносит себя в жертву, чтобы показать, как он любит, и желает ответной любви. Вот что вкладывается в христианскую веру, веру в то, что Иисус, Сын Божий, добровольно принял муки на кресте во искупление наших грехов.
Если это так, то история о матери Гарри Поттера и о силе ее крови представляет собой отражение одной из глубочайших истин относительно реальности, истины о том, что Господь возлюбил нас и готов пролить свою кровь и умереть за нас[51]. Более того, сила любви матери Гарри Поттера указывает на тот факт, что любовь вообще более великая и могучая вещь, чем зло и смерть. Это ее самоотверженная любовь защищала Гарри гда Волан-де-Морт и Квиррел пытались убить его. В христианстве воскресение Иисуса показывает, что любовь сильнее смерти. Иисус предлагает разделить свою жизнь с теми, кто верит в него, и эта жизнь для тех, кто ее приемлет, дает силу жить вечно. Христианство — это великая история любви, и оно основывается на вере в то, что любовь есть высшая реальность и зло не может победить ее.
Как Дамблдор объясняет Гарри, вещь, которую не может понять Волан-де-Морт, это любовь (ФК). Его жизнь во всем противоположна любви. Вместо того чтобы жертвовать собою ради других, он предпочитать жертвовать невинными созданиями ради собственных интересов. Это явствует из чудовищного акта убийства единорога ради сохранения собственной жизни. Как объясняет кентавр Гарри, так может поступить лишь «тот, кому нечего терять, а приобрести можно все». Но оставаться в живых, совершая подобные вещи, — значит вести полужизнь, проклятую жизнь. Именно так это и понимает Гарри: «Чем быть навеки проклятым, лучше уж смерть, разве нет?» (ФК).
Постольку, поскольку любовь есть высшая реальность, имеет смысл поступать праведно, даже если это требует жертв. Ирония состоит в том, что раз Бог есть любовь, то, показывая ему свою любовь и поступая праведно, мы преследуем воистину важнейшие собственные интересы, ибо он воздаст нам высшим благом в долгосрочной перспективе. Это совсем не то, что поступать эгоистично, и крайне важно видеть эту разницу. Поступать эгоистично — значит утверждать свои интересы за счет интересов других и даже, подобно Волан-де-Морту, совершать ужасные вещи ради удовлетворения своих корыстных интересов.
Понятие о том, что быть моральным, — это значит не ладить с собственными истинными интересами, представляет собой важнейшую проблему для моральной философии модернизма и постмодернизма. Это действительно дилемма, если мы должны выбирать между моралью и соблюдением собственных высших интересов. И трудно представить себе, как в таком случае, на каких разумных основаниях можно сделать выбор в пользу морали. Подобная дилемма, естественно, возникает у тех, кто придерживается позиций натурализма. В отличие от наших дней, прежде философы-моралисты были согласны в том, что не существует конфликта между моралью и истинными собственными интересами.
При христианском взгляде на мир подобный конфликт даже не возникает. Я не хочу сказать этим, что нет других способов разрешения конфликта, я хочу лишь подчеркнуть, что христианство предлагает прекрасные средства для его разрешения. Я имею в виду веру в жизнь после смерти, в особенности идею ада и рая. Согласно такой вере, невозможно повредить собственному высшему благополучию, поступая праведно, даже если за это приходится платить жизнью. Ибо тот, кто совершает самопожертвование, покоряясь Богу, действует в соответствии с высшей реальностью, каковой и является Божья любовь. Праведник обладает даром вечной жизни, и он будет продолжать жить с Господом на небесах и после смерти. Смерть не может уничтожить его, так же как Волан-де-Морт не может убить Гарри.