Вот все упоминания в этом тексте о смертном часе Лили Поттер (Гарри по крупицам вспоминает этот час, и потому его описания разбросаны по нескольким страницам): «Откуда-то издалека донесся жуткий, пронзительный вопль мольбы… Я слышу, как перед смертью кричит моя мама, умоляет пощадить меня. Если бы вы вот так услышали последние слова мамы, вы бы их навсегда запомнили… В голове эхом отдавались крики матери: „Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю все что угодно…“ — „Отойди… Отойди, девчонка…“»[218].
«А Волан-де-Морт шагнул к Лили Поттер, приказывая ей отойти в сторону, чтобы он мог убить Гарри… Она умоляла убить ее вместо ребенка, отказываясь оставить сына. И Волан-де-Морт убил и ее тоже, прежде чем направить волшебную палочку на Гарри». Сам убийца об этом говорит так: «Его мать погибла, пытаясь спасти его, и невольно дала ему защиту, которой, признаюсь, я не предусмотрел. Его мать оставила на нем след своей жертвы. Это очень древняя магия, и я должен был вспомнить…»[219]
Как видим, магические последствия произошли из вполне человеческого, жертвенного материнского порыва «невольно». Увидеть в предсмертной мысли Лили Поттер «адскую смесь» может лишь предельно испуганный и оттого дезориентированный человек (или человек, вообще не читавший книги, но тем не менее пишущий на нее погромные рецензии; в первом случае он достоин соболезнования, во втором его поступок приходится характеризовать как неприличный)…
В пятом томе становится еще яснее, что же именно мать передала сыну.
«В Отделе Тайн есть комната, — перебил Дамблдор, — которая всегда заперта. Она содержит силу более удивительную и ужасную, чем смерть, человеческий разум или силы природы. Она, вероятно, куда загадочнее, чем собранные там для изучения предметы. Именно ты обладаешь в таком количестве этой силой, удерживаемой в пределах той комнаты, силой, которой совершенно нет у Волан-де-Морта. Этой силой ты был охвачен, пытаясь спасти Сириуса сегодня ночью. Эта сила также спасла тебя от обладания Волан-де-Морта, потому что обитание в теле, полном настолько чуждой ему силой, он перенести не мог. В конце концов, не имеет значения, что ты не смог закрыть свой разум. Твое сердце спасло тебя».
Для не читавших «Гарри Поттер и Орден Феникса» поясню: Волан-де-Морт всевает различные помыслы в сознание Гарри. Мальчик не может защитить свой разум от этих вторжений. Одна из картинок, наведенных на его сознание, — видение его крестного отца (Сириуса), находящегося в смертельной опасности. Гарри спешит ему на выручку и попадает в ловушку. Если ту силу, которая подвигла Гарри броситься на выручку своего крестного, наделить именем, то имя это будет — любовь. А значит, тут, пожалуй, впервые можно отметить прямую цитату из Библии: «…ибо крепка, как смерть, любовь» (Песнь Песней, 8, 6).
Где Гарри — нелюбимый подкидыш — мог научиться любви? В возрасте от года до одиннадцати лет он встречал только презрение и раздражение. Но первый год его жизни, проведенный с матерью, был годом любви. Материнская любовь его защитила, и любовь же передалась ему. И это назвать «адской смесью»…
С каким же желанием осудить и испугаться нужно читать книжку, в которой раз за разом главный герой рискует собой, чтобы вызволить из беды своих друзей, — и при этом сделать вывод: «Гарри и его друзья внеморальны»?[220]
Нет, не сказки Ролинг я защищаю. По прочтении вышеупомянутых антиролинговских опусов мне кажется необходимым защитить честь своей родной Церкви — от имени которой говорят ложь и дурь.
И неумностью своих протестов делают прекрасную рекламу хулимой ими сказке и приносят дополнительную прибыль ее издателям.
Правда «Гарри Поттера»
Кому и чем опасна эта сказка?
«Понарошку» дети в волшебников играют и без книг Ролинг. Если дети будут «играть» и в Гарри Поттера — и в этом не будет беды. Ну, возьмут малыши на переменке школьную указку, направят друг на дружку и крикнут «Замри!». Все понимают: это «понарошку». Тем, кто будет лишь «цитировать» Ролинг, разыгрывать сценки из ее уроков волшебства, вряд ли что-то грозит (во всяком случае не больше, чем любой девочке, играющей в фею).
Мечта о волшебной палочке — это вообще неизбежная черта раннего детства. Когда я сам был еще дошколенком, в нашем детском садике проводили беседы об этом предмете. Детям задавался вопрос: «Если бы у тебя была волшебная палочка, которая могла бы выполнить только одно твое заветное желание, — чего бы ты пожелал?» Правильным ответом считалось: «воскресить дедушку Ленина».
С возрастом это проходит, и уже очень скоро мальчишка, беря в руки палочку, думает об автомате, а не о волшебниках. Книги же Ролинг написаны не для пятилеток, а для 11–13-летних[221]. Они даже карандашами (нареченными «волшебными палочками») будут не играть, а только шутить.
Уже несколько лет при встречах со школьниками я спрашиваю их — есть ли у них знакомые сверстники, которые, прочитав «Гарри Поттера», заинтересовались магией и колдовством. Пока от живых детей я слышал лишь отрицательные ответы. И только в виртуальном мире газет «у людей, прочитавшим эти книги, возникает непреодолимое желание попробовать летать на метле не только во сне, но и наяву»[222].
Порой борцы с «Гарри Поттером» приводят данные каких-то социологических опросов в западном мире, из коих следует, что среди детей, прочитавших эту сказку, заметно больший процент тех, кто прибегал к магической практике. Однако эти исследования ничего не говорят о том, что было первично: дети обращались в этой практике вследствие прочтения «Гарри Поттера» или же они обратились к этой книжке потому, что еще раньше интересовались всем волшебно-магическим.
Самым сильным у противников «Поттера» считается упоминание о новосибирском инциденте: старшеклассники отравили 20 первоклашек «волшебным порошком». Но опять же — при чем тут «Гарри Поттер»? Упоминали ли старшие ребята, что порошок именно из этой сказки? Об этом ни в одной из исходных публикаций не говорится.
Вот первая публикация: «Во время перемены четвероклассники выкрали из кабинета химии какое-то вещество и „немного его полизали“ (по предварительным данным, учащиеся попробовали на вкус медный купорос). После этого дети разошлись по кабинетам на занятия. Во время урока у них появились симптомы сильного отравления химикатами. В санэпидемстанции сообщили, что ученики до сих пор не объяснили свой поступок. „Скорее всего, это было простое детское любопытство“, — говорят врачи»[223]. «Новосибирск, 17 апреля. В Новосибирске 23 школьника отравились медным купоросом, который в качестве „очистительного для организма средства“ школьникам предложил восьмиклассник средней 182-й школы города, взявший яд из кабинета химии. В СЭС Кировского района Новосибирска Стране. Ru сообщили, что ученик 8-го класса совершенно спокойно на перемене зашел в лаборантскую комнату кабинета химии в тот момент, когда учитель был в классе. Совершенно нормальный, не хулиганистый мальчик взял с полки не подписанную баночку с порошком и попробовал на вкус. Терпкий вкус медного яда школьнику понравился, и он решил угостить порошком товарищей по школе. В коридоре, примерно за полчаса, школьник успел накормить купоросом 22 ученика из разных классов, не забыл и про себя. Он рекомендовал детям порошок как средство для очищения организма. По словам работников СЭС, купорос дети просто попробовали на вкус, „речь не идет о том, чтобы его кто-то употреблял горстями“»[224].
Как видим, в первых, исходных сообщениях Гарри Поттер не упоминался.
Мотивы «отравителя» могли быть разными — но ни один из них не был «магическим».
Наконец, вполне очевидно, что если к малышам любой эпохи, вовсе даже не знакомой с «Гарри Поттером», подойти и предложить им «волшебный порошок», — они точно согласятся. Просто потому, что они малыши. В доверчивости малышей виновата не Ролинг, а «возрастная психология».
Опасность может подстерегать ребят постарше — тех, кто не воспримет эту книгу всерьез.
Они-то прекрасно понимают, что рецепты от Гарри Поттера несерьезны и недейственны. Но после того как неожиданная сказка (неожиданная, ибо себя-то они уже считали переросшими время сказок) вновь разбудит в них угасший было интерес к миру волшебства, они могут попробовать найти что-то более реальное. И начнут свое путешествие по закоулкам «эзотерики».