Говорить о теме параллельных реальностей в современной фантастике нельзя, не упомянув о Викторе Пелевине. Творчество Пелевина концентрирует в себе те мотивы фантастической литературы, которые выдвигают ее на роль важнейшего свидетеля собственной эпохи и одновременно порождают важнейшие перемены в самой литературе. Тематика Пелевина является знаковой, с одной стороны, по отношению к тем революционным изменениям, которые происходят в нашей цивилизации, а с другой стороны - к тем изменениям, которые идут в фантастике. На перекрестье важнейших тенденций Пелевин удерживается благодаря тому, что как это не смешно звучит, он всегда пишет об одном и том же. Все его романы, повести и рассказы посвящены одному и тому же, - но не одному и тому же сюжету, не одному и тому же образу, а одной и той же ситуации, одному и тому же структурному принципу жизни.
Ситуация эта заключается в том, что персонажи переживают одновременно две (как минимум две) разных реальности. Есть наша повседневная жизнь, и есть великое многообразие иных миров - мнимые реальности, виртуальные реальности, сновидческие и ложные реальности. И вот два мира совмещаются, переплетаются, и люди одновременно ощущают свое нахождение и в том, и в этом мире. Как верно заметил Александр Генис, "Пелевин - поэт, философ и бытописатель пограничной зоны. Он обживает стыки между реальностями. В месте их встречи возникают яркие художественные эффекты - одна картина мира, накладываясь на другую, создает третью, отличную от первых двух" 190). Каким же способом реальности совмещаются? Ответом на этот вопрос и занимается Пелевин, можно сказать, это его специализация и даже культурная миссия.
Можно сказать, что творчество Пелевина подводит итог тому трансисторическому культурному феномену, который иногда называют религиозным удвоением действительности. Человеческая мысль все время придумывает вторую реальность, стоящую за кулисами повседневной действительности, будь это мир идей Платона, Царство Божие христианства или виртуальная компьютерная реальность, введенная в литературу киберпанком. Пелевин решил подвести итоги и создать коллекцию всего, что было выработано человечеством в деле удвоения действительности. Каждый рассказ или повесть Пелевина посвящены подробному описанию очередного нового способа совмещения двух реальностей. Сочинения Пелевина - это энциклопедия виртуальных технологий, это перечень тех техник, благодаря которым мнимые и всяческие "иные" миры имеют возможность существовать в среде повседневности. В романе "Омон-Ра" рассказывается о виртуальных реальностях, создаваемых тоталитарным насилием и тоталитарной пропагандой, о "потемкинских деревнях" тоталитаризма; в рассказе "Спи" - о параллельном измерении сна, о сне и яви как двух реальностях, в которых одновременно живут все; в рассказе "День бульдозериста" - о мнимых реальностях, создаваемых разведками, т. е. как бы о феномене параллельности Штирлица - Исаева; в рассказе "Музыка со столба" - о реальности галлюцинаций, вызванных отравлением; в рассказе "Вести из Непала" - о ложной реальности посмертных, загробных видений; в рассказе "Верволки средней полосы" - о двойной жизни, которую ведут люди, способные превращаться в волков. Нет ни нужды, ни возможности перечислять дальше. Все важнейшие техники современной культуры привлечены Пелевиным как технологии по сочетанию миров. Нумерология и "и-цзин", искусство и психоанализ, философия и буддизм, сумасшествие и сомнамбулизм, загробная жизнь и ангелология, шаманизм, трансвестизм, шахматы, компьютерные игры, дуализм "птицы птицеводы" - все это для Пелевина лишь окна между мирами, лишь способы связи между параллельными измерениями. В будущем даже можно будет составить таблицу всех возможных способов связи между двумя измерениями, дав им кодовые наименования в соответствии с произведениями Пелевина.
- Так, говорите, наелись мухоморов и почувствовали себя Гитлером? Так это у вас состояние П-6, "Музыка со столба"!
В современную фантастику тему иллюзии, властно вмешивающейся в действительность, ввел Филипп Дик. Но тема эта, конечно, не принадлежит одной лишь современной фантастике. В русской литературе первым "коллекционером удвоений" был, несомненно, Гоголь, провозгласивший в "Невском проспекте", что "все обман, все мечта, все не то, что кажется". Важнейшая тема всего творчества Гоголя - создание и разоблачение кажимостей. Вот герой "Невского проспекта" принимает проститутку за символ вечной женственности. Вот нос выдает себя за чиновника, хотя с помощью очков этот обман можно разоблачить. Вот Чичиков надевает на себя самые различные маски, а губернские чиновники видят в нем то Наполеона, то Ревизора. Вот герой "Записок сумасшедшего" создает себе иллюзорный мир, в котором он оказывается испанским королем. А вот персонажи "Ревизора" придумывают себе мнимого ревизора, а затем наделяют его совершенно немыслимым величием.
Вслед за Гоголем надо вспомнить Набокова, считавшего Гоголя величайшим писателем русской литературы, а самого себя - его преемником. Тема обмана и кажимости играет у Набокова, пожалуй, даже еще большую роль, чем у Гоголя, а техника создания кажимостей доходит до потрясающей изощренности. Правда, в отличие от Гоголя, иллюзорные образования у Набокова мелки и многочисленны, его художественный мир состоит как бы из обманных мелочей. Вот двое мошенников разыгрывают ослепшего героя "Камеры обскура". Вот главный герой "Подлинной жизни Себастьяна Найта" целую ночь слушает дыхание своего родственника в больнице, а потом выясняется, что он слушал дыхание другого человека, а родственник в ту ночь умер. Вот Пнин из романа "Пнин" приглашает в гости одного человека, принимая его за другого. И так далее, и так далее, обманы, придуманные Набоковым, многочисленны и разнообразны.
Разумеется, сравнивать Пелевина с Гоголем и Набоковым не вполне правомерно, с точки зрения культуры речи и литературного мастерства две этих величины представляют собой вершины, недостижимые не только Пелевиным, но всей современной русской литературой. Но тематическая преемственность несомненна, и, более того - Пелевин, безусловно, развивает и усложняет тематическую линию Гоголя - Набокова. Пелевин - дитя эпохи, чья культура менее цельна, но более разнообразна, в чей кругозор входят фрагменты немыслимого числа мировоззрений, религий и концепций - и все эти религии и концепции могут использоваться как техники по созданию иллюзий. Кроме того, у Гоголя и Набокова иллюзии можно сравнить с расставленными на человеческом пути кривыми зеркалами, но они еще не превращаются в целые зазеркальные миры, обладающие собственным пространством и способные поглотить человека целиком, порою даже убив память о прежнем существовании.
Впрочем, хотя кажимости у Пелевина и становятся целыми мирами, но они в большинстве его произведений не теряют статус иллюзорности и, соответственно, своего радикального отличия от реальности. Иногда даже у Пелевина сквозит что-то вроде морального пафоса в обличении иллюзорности. И пусть этот пафос не христианский, а буддистский, но все равно - религиозный. Правда, иногда Пелевин обличает как иллюзорную саму нашу повседневную действительность, но это значит, что ей противопоставляется истинная реальность - "внутренняя Монголия". А ведь противопоставлять виртуальные миры настоящему миру несовременно, никакой реальности, "согласно постмодернизму", не существует. Как написал современный российский философ Вадим Руднев, "реальность есть ничто иное, как знаковая система, состоящая из множества знаковых систем разного порядка, т. е. настолько сложная знаковая система, что ее средние пользователи воспринимают ее как незнаковую" 191). Итак, реальность - это множество знаковых систем вперемешку. Следовательно, атом реальности - это точка пересечения двух разнородных знаковых систем (ассоциация: Флоренский утверждал, что атом христианской общины - не человек, а пара друзей). Или, может быть, говоря точнее, молекула противостоящей Тексту реальности - это линия, являющаяся границей между двумя областями с разными знаковыми кодами, вслед за Делёзом эту границу можно было бы назвать "складкой". И вот тема Пелевина - это подробное изучение этого атома реальности, подробно анализируя типы сцепления разных виртуальных миров, Пелевин занялся едва ли не составлением периодической таблицы такого рода атомов. Все говорят: "постмодернизм" - это отсылание знаков друг к другу, Пелевин же занялся описанием аэродинамики самого процесса отсылания, причем это отсылание выглядит в его сочинениях достаточно механистично - как некие коридоры, как подшипники, суставы и т. д.