3) Вопрос о механизме исторического развития есть вопрос о том, как оно осуществляется. Принято считать, что история — это процесс сознательной и целесообразной деятельности людей. Однако парадокс исторического развития заключается в том, что в результате сознательной, целенаправленной деятельности людей получается нечто иное, чем задуманная цель. Складывается впечатление, что усилия людей тщетны, ибо есть Некто, кто определяет ход истории, оставляя за человеком роль статиста.
В действительности все обстоит гораздо проще. Мировой исторический процесс включает реальные объективные условия, которые не зависят от сознания и воли людей, а также конкретный субъективный фактор. Последний определяется условиями, но в определенной ситуации фактор может заявить о том, что он решает судьбу результата развития. И осуществляется субъективный фактор не через совокупную деятельность людей, преследующих свои интересы, как форму выражения своих потребностей, а через деятельность исторически значимых личностей (в диапазоне от прогрессивных до реакционных, от умных до бестолковых, и так далее), которые были востребованы в ходе поиска ответа на вызов объективных условий. При этом всегда остается открытым вопрос — насколько удачным был этот ответ.
4) И, наконец, о цели развития, смысле и направленности истории.
Проблема направленности исторического развития особых трудностей не вызывает. Здесь доминирует точка зрения об историческом развитии как направленности от несовершенного состояния к более совершенному.
Несколько сложнее обстоит вопрос о цели и смысле истории. Есть ли цель и смысл у истории? Философское наследие в форме различных концепций постижения истории предлагает разные подходы к решению этой проблемы и разные ответы. В античности бытовало мнение о развитии человечества от золотого века к деградации в условиях железного века (См.: Гесиод «Труды и дни», а также его «Теогонию»).
В античности складывается еще одна концепция — «пульсация» истории как вечного огня, то мерно угасающегося, то мерно воспламеняющегося (См.: философию Гераклита). Идея «пульсации» нашла свое продолжение в концепции Дж. Вико, а позже в теории «круговорота» Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби и других философов истории.
В библейском варианте история человечества — это интервал от сотворения мира до страшного суда (См.: А. Аврелий «Исповедь»).
Имеет место и представление об истории как поступательном движении к более совершенным формам (Вольтер, Тюрго, Кондорсе, Гегель, Конт, Маркс). Но при любом раскладе просматривается ставка на взаимосвязь мировой истории и истории региональной с явно выраженным приоритетом в пользу мировой истории.
С проблемой смысла и цели напрямую связана и проблема «конца истории», которая на уровне обыденного сознания конец истории рассматривает как «конец света». Речь идет не о физической летальности мира, не о завершении существования человеческого рода, а о реализации смысла истории, когда человечество преодолеет свои комплексы, свое несовершенство и перейдет на этап «постисторического развития».
История человечества начинается с перехода его из «царства необходимости» в «царство свободы». До этого человечество пребывало в состоянии предыстории — торжества царства необходимости и полной зависимости от среды обитания. В этой фазе развития человеческий род существует как часть природы, демонстрируя через тотем свое родство с природой, законы которой ориентированы на простое воспроизводство бытия в мире, в том числе и бытия общества.
История человечества начинается с того времени, когда человечество завершило свое «инкубационное» развитие, когда место культуры мифа занимает культура религии и культура философии, когда складываются архетипы мировоззрения как системы взглядов на мир и на место человека в этом мире, на его отношение к миру дальнему и ближнему. В этой фазе развития человечество борется за выживание. Обретая независимость от природы, человеческий род превращает природу в объект эксплуатации, которая на уровне общества оборачивается эксплуатацией человека. Реальностью становится перманентная война всех против всех. Торжествует формула «человек человеку волк». Это правило имеет свое исключение. Но не Ганди и Толстой, не Сковорода и Соловьев, не А. Швейцер и др. определяют историю, а то большинство, которое разделяет принцип «как все».