Я убеждён / Сократ смертей. Есть определённые вопросы, возникающие относительно таких фактов, и первым встаёт вопрос: Являются ли они несомненными фактами или вы можете некоторым способом редуцировать их к отношениям других фактов? Нужно ли действительно предполагать, что существуют нередуцируемые факты, имеющие такой тип вербального выражения? До достаточно недавнего времени я определённо не предполагал, что относительно этого вопроса могут возникнуть какие-либо сомнения. До достаточно недавнего времени мне на самом деле не казалось, что этот пункт спорен. Я всё ещё убеждён, что есть факты такой формы, но я вижу, что это существенный вопрос, требующий обсуждения. /. Являются ли убеждения и т.п. нередуцируемыми фактами?
Выражение 'и т.п.' охватывает понимание пропозиции; оно охватывает желание, волеизъявление, любую другую установку того типа, о которой вы можете думать как о затрагивающей пропозицию. Кажется естественным, когда говорят, что кто-то убеждён в пропозиции, и неестественным, когда говорят, что кто-то желает пропозицию, но в сущности это только предрассудок. То, в чём вы убеждены, и то, чего вы желаете, имеет в точности одинаковую природу. Вы можете желать получить завтра некоторое количество сахара и, конечно, можете быть убеждены, что вы его получите. Я не уверен, что в случае воли логическая форма такая же. Я склонен думать, что в отношении направленности на факт случай с волей в большей степени аналогичен случаю с восприятием и исключает возможность лжи. Во всяком случае желание и убеждение логически имеют в точности одинаковую форму. Представители прагматизма и некоторые американские реалисты (школа, которую называют нейтральным монизмом) в общем отрицают, что существует такой феномен, как убеждение в том смысле, в каком его рассматриваю я. Они не отрицают этого на словах, они не используют тот же самый тип языка, которым пользуюсь я, а это создает трудности для сравнения их взглядов со взглядами, о которых я веду речь. В действительности, до того как можно будет установить пункты сходства и различия, нужно перевести то, что они говорят, на язык более или менее аналогичный нашему. Взяв работы Джеймса в его Очерках радикального эмпиризма* или Дьюи в его Очерках экспериментальной логики*, вы обнаружите, что они вообще отрицают существование такого феномена, как убеждение в том смысле, в котором о нём говорю я. Они используют слово 'убеждение', но подразумевают нечто иное. Вы встретитесь с точкой зрения, называемой 'бихевиоризм', согласно которой, если вы говорите, что человек в чём-то убеждён, то имеете в виду, что он ведёт себя определённым образом; и это согласуется с прагматизмом Джеймса. Джеймс и Дьюи сказали бы: 'Когда я убеждён в пропозиции, это означает, что я действую определённым образом, что моё поведение имеет определённые характеристики, и моё убеждение является истинным, если поведение приводит к желаемому результату, и ложным, если - нет.' Последнее, в случае верности, делает их прагматизм совершенно рациональным объяснением истины и лжи, если вы принимаете их точку зрения, что убеждение как обособленный феномен не существует. Таким образом, это первое, что мы должны рассмотреть. Обсуждение данного предмета, как он того заслуживает, увело бы меня слишком далеко от логики, потому что он принадлежит психологии и с логикой соотносится только тем, что вызывает сомнения, существуют ли какие-нибудь факты, имеющие логическую форму, о которой я говорил. В вопросе о логической форме, включающей два и более глагола, вы получаете любопытное переплетение логики с эмпирическими исследованиями. Конечно, в определённой степени где-то ещё может случиться так, что эмпирические исследования дают вам пример того, что обладает определённой логической формой, и вы не можете действительно убедиться в существовании того, что обладает данной логической формой, иначе как нахождением примера, а само нахождение примера является эмпирическим. Следовательно, в некоторой степени эмпирические факты соприкасаются с логикой в определённых пунктах. Я думаю, теоретически может быть известно, что существуют такие формы без знания их примеров, но практически, как мы склоины считать, это, по-видимому, не встречается. Практически, если вы не в состоянии найти пример формы, то вы и не знаете, что данная форма существует. Если я не могу найти пример, содержащий два или более глагола, у вас нет причины поверить теории, что такая форма существует. Когда вы прочитаете работы авторов типа Джеймса и Дьюи на тему убеждения, вас сразу же удивит, что тот тип вещей, которые они мыслят как объект убеждения, совершенно отлично от того, что мыслю я. Они всегда мыслят его как предмет. Они считают, что когда вы вериге в Бога или Гомера, вы верите в объект. Это тот образ, который они держат у себя на уме. При обыкновенной манере говорить, выражаться таким способом довольно обычно, и они сказали бы, что при первом грубом приближении их предположением было бы, что ваше убеждение правильно, когда такой объект существует, и ложно в противном случае. Я имею в виду не то, что они сказали бы именно так, но что они начали бы с этой приблизительной точки зрения. По-видимому, они не ухватывают того, что объективная сторона убеждения выражается пропозицией лучше, чем единственным словом, что, я думаю, имеет много общего с их целостным взглядом на тот предмет, из чего состоит убеждение. С их точки зрения объект убеждения в общем представляет собой не отношения между предметами, или предметы, имеющие качества, или что-то ещё, но как раз отдельные предметы, которые могут или не могут существовать. Этот взгляд представляется мне радикально и абсолютно ошибочным. Во-первых, существует большое количество суждений, которые вы не сможете втиснуть в эту схему и, во-вторых, это взгляд вероятно не способен дать какого-либо объяснения ложным убеждениям, потому что, когда вы убеждены, что предмет существует, а он не существует, то его нет, он - ничто, и анализ, рассматривающий ложное убеждение как отношение к тому, что на самом деле ничто, не может быть правильным. Это возражение на предположение о том, что убеждение просто-напросто состоит в отношении к объекту. Очевидно, если вы говорите: 'Я верю в Гомера', а такого человека как Гомер нет, ваше убеждение не может быть отношением к Гомеру, поскольку 'Гомер' не существует. Каждый факт, имеющий место в мире, должен быть полностью составлен из существующих консти-туент, а не из конституент, которые не существуют. Следовательно, когда вы говорите: 'Я верю в Гомера', не может быть правильным анализ вещи, полагающий её таким способом. К тому, что представляет собой правильный анализ, я подойду в теории дескрипций. Я возвращаюсь теперь к теории бихевиоризма, о которой говорил немного ранее. Предположим, например, вас уверили, что в 10.25 есть поезд. Это означает, вам сказали, что вы отправитесь со станции в определённое время. На подходе к станции, вы видите, что уже 10.24, и бежите бегом. Такое поведение конституирует ваше убеждение, что в это время есть поезд. Если, передвигаясь бегом вы захватили поезд, ваше убеждение было истинным. Если же поезд отбыл в 10.23, то вы на него опоздали, и ваше убеждение было ложным. Это то, что, как сказали бы они, конституирует убеждение. Нет единственного состояния сознания, заключающегося в постоянной проверке того, что поезд отбывает в 10.25. Они же применяют это даже к самым абстрактным предметам. Сам я не считаю, что этот взгляд прочен. Его трудно опровергнуть, поскольку он очень глубоко укоренён, и возникает чувство, что если размышлять над ним достаточно долго и удовлетворительно продумать все его следствия, вероятно, можно найти, что этот взгляд приемлем, но, однако, я не чувствую его таковым. Конечно, он тесно связан с теорией нейтрального монизма, с теорией, что материальное конституирование ментального есть то же самое, что и материальное констигуирование физического, подобно адресной книге, сообщающей вам о людях, упорядоченных географически и в алфавитном порядке. Эта целостная теория тесно связана с той. Я имею в виду не то, что все те, кто признаёт одну теорию, признаёт и другую, но то, что они сущностно взаимосвязаны. Если вы собираетесь принять эту точку зрения, вы должны объяснить убеждение и желание, потому что вещи такого типа кажутся ментальными феноменами. Они, по-видимому, довольно далеко отстоят от того, что происходит в физическом мире. Следовательно, приступая к работе над объяснением таких вещей, как убеждение, их будут редуцировать к поведению тела; и ваше убеждение в определённой пропозиции будет заключаться в поведении вашего тела. В самых приблизительных терминах это то, к чему сводится такая точка зрения. Она предоставляет вам возможность очень хорошо обойтись без разума. Истина и ложь в этом случае заключается в отношении вашего телесного поведения к определённому факту, к той разновидности отстоящего факта, который, так сказать, является целью вашего поведения, и когда ваше поведение в отношении этого факта удовлетворительно, ваше убеждение истинно, а когда ваше поведение в отношении этого факта неудовлетворительно, ваше убеждение ложно. Логическая сущность этой точки зрения будет заключаться в отношении между двумя фактами, обладающими одной и той же разновидностью формы, как причинном отношении, т.е., с одной стороны, одним фактом будет ваше телесное поведение а, с другой стороны, фактом будет то, что поезд отправляется в такое-то и такое-то время, который является другим фактом, и из отношения этих двух фактов конституируется целостный феномен. То, что вы получите, логически будет той же самой формы, которой вы обладаете в причине, где 'этот факт является причиной того факта'. Это логическая форма, совершенно отличная от фактов, содержащих два глагола, о которой я говорю сегодня.
Естественно, я расположен в пользу теории нейтрального монизма, поскольку она служит примером бритвы Оккама. Я всегда хотел продвигаться в философии с наименее возможным аппаратом, отчасти потому, что он уменьшает опасность ошибки, поскольку нет необходимости отрицать сущности, вами не утверждаемые, а следовательно, вы тем меньше подвержены опасности ошибки, чем меньше сущностей утверждаете. Другая причина -вероятно несколько легкомысленная - заключается в том, что любое уменьшение количества сущностей увеличивает количество работы для математической логики, сооружающей те вещи, которые выглядят как сущности, которые вы обычно допускаете. Следовательно, теория нейтрального монизма в целом мне нравится, но я-ЯйдСих пор нахожу слишком значительные трудности, чтобы поверить в неё. Обсуждение всего вопроса вы найдёте в нескольких статьях, написанных мной для журнала Monist, особенно за июль 1914, а также в двух предыдущих номерах*. На самом деле я скорее хотел бы переписать их, поскольку считаю, что некоторые использованные мной аргументы против нейтрального монизма не обоснованы. Больше всего я опирался на аргументы об 'эмфатических [emphatic] индивидах', на слова 'это', 'я', на весь тог класс слов, которые вычленяют определённых индивидов из универсума посредством своего отношения к чему-либо, и, я думаю, посредством того, что они или относящиеся к ним индивиды присутствуют для вас в тот момент, когда вы говорите. Конечно, слово 'это' есть то, что я называю 'эмфатическим индивидом'. Оно просто представляет собой собственное имя для присутствующего объекта внимания, собственное имя, которое ничего не обозначает. Оно двусмысленно, потому что объект внимания конечно всегда изменяется от момента к моменту и от человека к человеку. Я думаю, если вы вообще избавитесь от сознания, крайне трудно будет объяснить, что же подразумевается вами под таким словом, как 'это', которое приводит к отсутствию беспристрастности. Вы сказали бы, что в чисто физическом мире должна быть полная беспристрастность. Каждый отрезок времени и каждая часть пространства, по-видимому, в равной степени эмфатичны. Но на самом деле случается так, что мы вычленяем определённые факты, прошлое и будущее и тому подобное; все они концентрически расходятся от 'это', и сам я не вижу, каким образом на основе нейтрального монизма можно обращаться с понятием 'это'. Я не утверждаю этого догматически, я просто не вижу, что тут можно сделать. В оставшейся части лекции я буду предполагать, что такие факты, как убеждения, желания и т.д., существуют. На самом деле, полное прояснение этого вопроса заняло бы весь мой курс. Таким образом, от данного экскурса в психологию, за который я приношу извинения, мы возвращаемся к более чисто логическим вопросам. 2. Каков статус р в 'Я убеждён, что р '?