Различают открытую и закрытую рациональность. Последняя реализуется в режиме заданных целеориентиров, но не является универсальной. То, что представляется рациональным с точки зрения закрытой рациональности, перестает быть таковым в открытой рациональности. Так, решение производственных проблем не всегда рационально в контексте проблем экологических. Деятельность, внерациональная с позиций науки, может быть вполне рациональной с точки зрения межличностных отношений или карьерных соображений. Открытая рациональность позволяет проводить рефлексивный анализ альтернативных познавательных практик, предполагает внимательное и уважительное отношений к альтернативным картинам мира, возникающим в иных культурных и мировоззренческих традициях, нежели современная наука, диалог и взаимообогащение различных познавательных традиций. С открытой рациональностью связывают антидогматизм, однако она содержит и опасность релятивизма, создает ситуацию постоянного напряжения в поисках «твердой почвы», ответственности за сделанный выбор.
Возникает вопрос о соотношении различных типов рациональности. Исследователи склонны видеть диалектическое притяжение открытой и закрытой рациональности, безличной рациональности космологического типа и антропоцентристской рациональности человека. Идеалы классической рациональности не должны смениться «рациональностью без берегов», утверждающей, что «все по всему рационально». По мнению В. С. Степина, все три типа научной рациональности (классический, неклассический и постнеклассический) взаимодействуют и появление каждого нового типа не отменяет предыдущего, а лишь ограничивает его, очерчивая сферу его действия. В настоящее время важно отличать типы рациональности, сколь бы вариабельными они ни были, от псевдорациональности.
Рациональность связана с артикулируемыми программами деятельности. Автор концепции личностного знания М. Полани показал, что знание, представленное в текстах научных статей и учебников, – всего лишь некоторая его часть, находящаяся в фокусе сознания. Другая часть сосредоточена на половине так называемого периферийного знания, постоянно сопровождающего процесс познания. Можно сказать, что рациональность задает главный «фокус сознания», не отрицая той целостности, в рамках которой наше познание осуществляется и которую мы должны достичь.
Можно выделить три варианта соотношения мышления и речи, которые должны учитывать современный тип развития рациональности. Первый вариант характеризуется областью неявного знания, словесное выражение которого несамодостаточно или недостаточно адекватно. Это область, в которой компонент молчаливого неявного знания доминирует в такой степени, что его артикулитрованное выражение здесь невозможно, и которую поэтому можно назвать «областью невыразимого». Она охватывает знания, основанные на переживаниях и жизненных впечатлениях. Это глубоко личные переживания, которые весьма трудно поддаются трансляции и социализации. Эту задачу своими средствами всегда старалось решить искусство: в акте творчества и сопереживания отражалось умение взглянуть на мир и жизнь героя жизненной драмы. Второй вариант соотношения мышления и речи характеризуется областью знания, достаточно хорошо передаваемого средствами речи. Эта область, где компонента мышления существует в виде информации и может быть целиком передана хорошо понятой речью, поэтому область молчаливого знания совпадает с текстом, носителем значения которого она является. Третий вариант – область «затрудненного понимания»: между невербальным содержанием мышления и речевыми средствами имеется несогласованность, мешающая концептуализировать содержание мысли. Это область, в которой неявное знание и формальное знание независимы друг от друга. Таким образом, в объем современного типа рациональности попадают и эти нюансы, задающие пределы артикулированности мышления.
Рациональными по своему характеру являются навыки и инструментальные действия, однако они во многом индивидуальны. С другой стороны, написанные правила и инструкции не всегда могут быть рациональными, ибо не воспроизводят все секреты мастерства, не могут заменить технологию, которая остается неартикулированной. Помимо расширения современного типа рациональности с учетом потенциала неартикулированного, существуют и возможности ее расширения с учетом резервуара полисемантизма. Смысл научных положений мыслится неоднозначно, но смысл рациональности как таковой зависит от неявного контекста знания как знания-умения, знания-власти и пр. Смысл формируется как бы в секущей плоскости – в процессе внутреннего прочтения формирующегося текста «для себя» и многообразных факторов, связанных с артикуляцией «вовне». Современные ученые утверждают, что смысл неотделим и от личной уверенности, которая вкладывается в провозглашенное научное суждение.
Можно сделать вывод, что для современного постнеклассического типа рациональности помимо осуществления ее в режиме структурного пространства важен целостно схваченный образ этого пространства. Важен гештальт – мыслительное образование, необходимое для воссоздания единой целостной структуры, объединяющей и связывающей различные элементы и составляющие. Проникновение в современную ментальность основоположений восточного мировидения делает актуальным выявление «космической рациональности». В нее могли бы быть включены идеи гармонии, целостности человека и космоса, идеи правильного пути и личностного предназначения.
Социокультурный тип рациональности, учитывающий иерархию, подчинение и прочие функциональные стандарты поведения, показывает, насколько разумны нормы созданного человеком мира. В качестве инновационного типа рациональности ученые выделяют коммуникативную рациональность.
Сугубо актуальным для данной стадии развития методологии считается наличие «ловушек рациональности», когда рациональная стратегия индивидуального действия ведет к коллективной социальной иррациональности. Показано, при некоторых обстоятельствах всецело рациональная индивидуальная стратегия может быть разрушительной и деструктивной для личности.
Тема 6. Освоение саморазвивающихся синергетических систем и новые стратегии научного поиска
В современной постнеклассической науке на воссоздание образа объективной реальности ориентирован весь потенциал описательных наук, дисциплинарное знание, проблемно-ориентированные междисциплинарные исследования и др. Изучение саморазвивающихся синергетических систем происходит в рамках междисциплинарных исследований в нескольких направлениях: 1) модель, предложенная родоначальником синергетики Г. Хакеном; 2) модель И. Пригожина; 3) модель российской школы, возглавляемой С. П. Курдюмовым, и др. Начало новой дисциплине, названной «синергетикой» (в модели И. Пригожина вместо этого термина употребляется другой – «неравновесная термодинамика») положило выступление в 1973 г. немецкого физика-теоретика Германа Хакена (р. 1927) на первой конференции, посвященной проблемам самоорганизации. В современной постнеклассической картине мира упорядоченность, структурность, равно как и хаос, схоластичность, признаны объективными, универсальными характеристиками действительности, присутствующими на всех структурных уровнях развития. Проблема иррегулирования поведения неравновесных систем и находится в центре внимания синергетики (от греч. synergos – букв. «син» – со и «эргос» – действие, т.е. содействие, соучастие) – теории самоорганизации, сделавшей своим предметом выявление наиболее общих закономерностей спонтанного структурогенеза.
Показателем прогресса как состояния, стремящегося к повышению сложности системы, является наличие в ней внутреннего потенциала самоорганизации. Эта последняя мыслится как глобальный эволюционный процесс, поэтому понятие «синергетика» получило широкое распространение в современной философии науки и наиболее часто употребляется в значении «согласованное действие», «непрерывное сотрудничество», «совместное использование». Хакен в своей классической работе «Синергетика» отмечал, что во многих дисциплинах, от астрофизики до социологии, наблюдаются корпоративные явления, которые зачастую приводят к возникновению микроскопических структур или функций. Синергетика в ее нынешнем состоянии фокусирует внимание на таких ситуациях, в которых структуры или функции систем переживают драматические изменения на уровне макромасштабов. Ее особо интересует вопрос о том, как именно подсистемы или части производят изменения, всецело обусловленные процессами самоорганизации. Парадоксально, но при переходе от неупорядоченного состояния к состоянию порядка все эти системы ведут себя схожим образом.