Второе преимущество настоящего подхода состоит в том, что он дает нам чрезвычайно простой ответ на традиционные онтологические проблемы относительно статуса Интенциональных объектов: Интенциональный объект есть такой же объект, как и любой другой, он не имеет особого онтологического статуса. Назвать что-то Интенциональным объектом — значит сказать, что это — тот объект, к которому относится некоторое Интенциональное состояние. <...> И для речевых актов, и для Интенциональных состояний, если нет объекта, который выполняет пропозициональное или репрезентативное содержание, речевой акт и Интенциональное состояние не могут быть выполнены. <...> (С. 113)
Интенциональное состояние определяет свои условия выполнимости, только когда дано его положение в сети других Интенциональных состояний <...> (С. 116)
Данный подход позволяет нам решить одну из традиционных проблем философии мышления. Ее можно сформулировать в виде возражения против предлагаемого здесь подхода: «Нельзя объяснить Интенциональность с помощью репрезентации, поскольку для существования репрезентации требуется некоторый агент, который использует какую-либо сущность — рисунок, предложение или какой-то иной объект — в качестве репрезентации. Так, например, если вера является репрезентацией, то должен существовать использующий веру в качестве репрезентации. Но это не открывает нам ничего нового о вере, ибо мы не говорим о том, что нужно агенту для того», чтобы использовать веру в качестве репрезентации. <...> С моей точки зрения, Интенциональное содержание, детерминирующее условия выполнимости, внутренне присуще Интенциональному состоянию: агент не может иметь веры или желания, не зная в то же время условий их выполнимости. <...> (С. 118-119)
Существует очевидное расхождение между Интенциональными состояниями и речевыми актами, о котором говорит сама используемая нами терминология. Ментальные состояния являются состояниями, а речевые акты — актами, т.е. интенциональными действиями. И это различие имеет большое значение для связи речевого акта с его физической реализацией. Актуальное осуществление речевого акта будет включать в себя создание (или использование) некоторой физической сущности, например звуков или знаков на бумаге. С другой стороны, верования, страхи, надежды или желания сами по себе, внутренне, Интенциональны. Охарактеризовать их как верования, страхи, надежды или желания — значит уже приписать им Интенциональность. Однако речевые акты имеют физический уровень реализации, который не обладает внутренне ему присущей Интенциональностью. Нет ничего внутренне Интенционального в акте произнесения звуков или в значках, которые я пишу на бумаге. В своем наиболее общем виде проблема значения заключается в выяснении того, каким образом мы переходим от физики к семантике или, иначе говоря, как (например) из звуков, рождающихся во рту, мы получаем акт выражения? Я полагаю, что проведенное выше обсуждение дает нам возможность по-новому взглянуть на этот вопрос. С излагаемой здесь точки зрения проблема значения может быть сформулирована так: каким образом разум придает Интенциональность сущностям, которые не обладают внутренней Интенциональностью, т.е. звукам и знакам, похожим на все остальные феномены физического мира? Звучащая речь, как и вера, может обладать Интенциональностью, но, в то время как Интенциональность веры является внутренней, Интенциональность звуковой речи является производной. Каким образом она получает Интенциональность?
В осуществлении речевого акта существуют два уровня Интенциональности. Во-первых, имеется выражаемое Интенциональное состояние, во-вторых, имеется интенция в обычном, не техническом смысле этого слова, с которой что-то произносится. Вот это второе Интенциональное состояние, т.е. интенция, с которой что-то произносится, и наделяет Интенциональностью физические феномены. Как же это происходит? Общий ответ таков: разум придает Интенциональность сущностям, не обладающим внутренней Интенциональностью, посредством Интенционального наложения условий выполнимости выражаемого психического состояния на внешнюю физическую сущность. Два уровня Интенциональности речевого акта можно описать следующим образом: интенционально высказывая что-то с определенным множеством условий выполнимости, которые заданы существенным условием для данного речевого акта, я делаю высказывание Интенциональным и благодаря этому выражающим соответствующее психологическое состояние. <...> Это объясняет также внутреннюю связь между существенным условием и условием искренности речевого акта. Ключ к значению состоит в том обстоятельстве, что оно может быть частью условий выполнимости (в смысле требования) моей интенции, направленной на то, чтобы условия ее выполнимости (в смысле требуемого) сами обладали условиями выполнимости. Так возникают два уровня Интенциональности.