Поэтому суть проблемы ДС - в познании (и понимании) СР другого человека. Но это предполагает знание (понимание) собственной СР, знание того, как мы отображаем, оцениваем, объясняем свои сознательно переживаемые состояния и как мы управляем ими.
Однако качество СР присуще и психике животных. Поэтому имеет смысл ставить проблему более широко - как проблему «Другой субъективной реальности». Это вызвано тем, что сознание человека и СР животных имеют существенные общие черты и единый эволюционный источник, а так же тем, что теоретически мыслимо существование других типов СР в иных звездных мирах и возникновение новых разновидностей СР в результате развития информационных технологий и симбиозов человека с искусственными информационными системами. Размышления, опирающиеся на такие посылки, способны иметь немалое эвристическое значение.
В проблеме Другой СР можно выделить два взаимосвязанных вопроса:
1. Каковы критерии (или хотя бы основания для определения) того, что некоторый внешний объект, в том числе другой человек, обладает СР (а не просто выполняет разумные действия, как это предполагается, например, Тестом Тьюринга и его современными модификациями)? Что требуется для диагностики наличия ши отсутствия у него этого качества?
2. Как возможно и как достигается познание (понимание) содержательно определенных состояний СР другого существа, прежде всего человека (хотя это должно быть отнесено и к животным).
Первый вопрос концентрирует внимание на самом качестве СР, его онтологическом статусе. Он близок к тому, что в аналитической философии именуют «эпистемологической проблемой ДС» в отличие от «концептуальной проблемы ДС», в которой главным является вопрос о том, на каких основаниях я могу сформировать понятие о другом сознании, например, распространить свое понимание боли на понимание боли другого человека. Подобное разграничение представляется мне весьма условным, так как обе «проблемы» слишком тесно взаимосвязаны.
Философский анализ первого вопроса пока не привел к какому-нибудь определенному теоретическому решению, и перспектива здесь достаточно туманна (что подчеркивается в заключении статьи о ДС в «Стэнфордской философской энциклопедии»). Поэтому в некоторых отношениях имеет смысл сместить поиск ответа на этот вопрос в те пограничные с философией и в другие области знания, которые помогают глубже уяснить специфику СР (прежде всего в плане ее исторического возникновения, способа существования и функциональной роли в жизнедеятельности человека и животных) и таким путем повысить возможность искомого теоретического решения.
Представляют ли собой явления СР эпифеномены («но-мологических бездельников») или они способны выполнять каузальные функции? И если способны, то как можно это объяснить, если явлениям СР нельзя приписывать физические свойства (массу, энергию, пространственные характеристики)? Эти вопросы в аналитической философии решаются по преимуществу с позиций редукционизма: фи-зикалистского или функционалистского типа. В последние десятилетия преобладает второй из них, в концепциях которого явления СР сводятся к функциональным отношениям, отождествляются с некоторым их классом.
Это связано с оформлением во второй половине прошлого века парадигмы функционализма, противостоящей классической парадигме физикализма. Суть первой в том, что описание функциональных отношений логически независимо от описания физических свойств; а это исключает возможность редукции первых ко вторым.
Тем самым создается теоретическая основа для нового типа объяснения и предсказания в области исследования самоорганизующихся систем и информационных процессов. Ключевым пунктом здесь служит, как я его называю, принцип инвариантности информации по отношению к физичеЬким свойствам ее носителя (т.е. одна и та же информация может быть воплощена и передана носителями, имеющими разную массу, энергию, пространственные и временные характеристики, иными словами, может кодироваться по-разному). Поэтому в самоорганизующихся системах цель и результат управления определяются информацией как таковой, а не самими по себе физическими свойствами носителя. Это позволяет выделить особый вид причинности - информационную причинность, видом которой является психическая причинность, подойти к пониманию явлений СР с позиций парадигмы функционализма, допускающей не только редукционистскую стратегию, но и построение теоретических объяснений нередукционистского типа137.
137
Такого рода подход к теоретическому решению проблемы «сознание и мозг» разрабатывается мной в течение многих лет. См.: Д.И. Дубровский. Психические явления и мозг. Философский анализ проблемы в связи с некоторыми актуальными задачами нейрофизиологии, психологии и кибернетики. М., «Наука», 1971; Он же: Информация, сознание, мозг. М, «Высшая школа», 1980; Он же: Проблема идеального. М., «Мысль», 1983; второе, доп. изд. М., «Канон+», 2002; Он же: Зачем субъективная реальность или «почему информационные процессы не идут в темноте?» (ответ Д. Чалмерсу) // Вопросы философии, 2007, № 3; перепечатана в книге: Дубровский Д.И. Сознание, мозг, искусственный интеллект. М. «Стратегия-Центр», 2007, и др.